Одна в Нью-Йорке
Шрифт:
Люсинда настолько была погружена в размышления, что Кэти трижды пришлось звать ее к ужину. Пока она спускалась по лестнице, очарование старой Вероны преследовало ее. И вдруг она поняла. Ведь Верона не выдумана, как остров Просперо из «Бури». Верона – в Италии, где сейчас ее папа с мамой. Они могут поехать в Верону. И сама она, когда вырастет, обязательно съездит туда.
Ужин с газелями на этот раз прошел довольно приятно. Тетя Эмили спешила в какие-то гости, и за столом вместе с ними сидеть не могла. Гувернантка тоже была занята. Она помогала тете Эмили одеваться. Пятеро девочек получили возможность ужинать так, как им хочется. А вскоре Агата с Сибиллой тоже ушли. Им было
Оставшись в обществе Фрэнсис и Вирджинии, Люсинда почувствовала себя совсем хорошо. Сперва они просто болтали. И вдруг Люсинда подумала, что может принести какую-то пользу этим несчастным девочкам. Роликовые коньки наверняка заставят их по-другому отнестись к жизни. А вечер без мамашиных поучений еще больше пойдет им на пользу.
– Сходим все вместе в театр Проктора? – предложила она. – Но только втроем, без старших.
– В театр Проктора? – дрожащими голосами переспросили сестры. Предложи им Люсинда экскурсию в преисподнюю, их лица не больше бы исказились от ужаса.
Люсинда ничуть не удивилась. Она сама несколько раз слышала, как тетя Эмили твердила на все лады, что театр Проктора «вульгарный и низкопробный». Однако Люсинда куда больше доверяла мистеру и миссис Соломон, которые были о театре Проктора совершенно иного мнения. А Эледа совсем недавно там посмотрела спектакль «Английская роза» и осталась в полном восторге.
– А чего тут такого? – начала уговаривать Люсинда кузин. – Сходим, и все. Билет на галерку у Проктора стоит только двадцать пять центов.
– Вообще-то у нас есть карманные деньги, – растерянно отвечала Вирджиния. – Но каждый раз, как мы захотим их потратить, надо посоветоваться с гувернанткой и с мамой. Они никогда не позволят, чтобы мы пошли к Проктору.
– Тогда вы можете что-нибудь заложить, – вспомнила внезапно Люсинда.
Однажды Тони Коппино показал ей на углу Восьмой авеню ломбард с тремя золотистыми шарами на вывеске. «Когда у человека совсем нет денег, он может отнести сюда какую-нибудь ценную вещь, – принялся объяснять мальчик, – и получить под залог денег до определенного дня. Если человек вернет деньги вовремя, его вещь вернется к нему. А если не отдаст, вещь заберет ломбард».
– Но мы даже не знаем, что это такое, – с тревогой признались газели. В самом слове «заложить» для них таилась какая-то скрытая опасность.
Люсинда повторила им то, что рассказывал Тони.
– Мы могли бы пойти к Проктору в день Святого Патрика, – продолжала она. – А после спектакля я отвела бы вас ужинать к мисс Питерс и мисс Нетти. Но это только в том случае, если получится с театром. Иначе затевать ужин нет смысла. Придумали, что сможете заложить?
Предложение Люсинды показалось газелям таким заманчивым, что они начали думать. Единственной безопасной вещью из всех оказались детские книги с картинками. Фрэнсис с Вирджинией из них давно выросли. Если бы Люсинда могла…
Люсинда могла. Взяв с собой шесть книжек, она по дороге домой зашла к Тони и попросила отнести их в ломбард. У мальчика эта просьба восторга не вызвала. Однако, узнав, в чем дело, он согласился. До Святого Патрика оставался всего один день, и времени на раздумья попросту не было.
Тони удалось выручить за книжки газелей целых семьдесят пять центов. Узнав об этом, Люсинда немедленно приняла решение.
– Эти книги все равно никто никогда выкупать не будет, – сказала она. – Значит, пятьдесят центов мы отдадим газелям, а на оставшиеся двадцать пять ты. Тони, купишь себе билет и посмотришь спектакль с нами вместе.
ИЗ ДНЕВНИКА ЛЮСИНДЫ УАЙМЕН
Удалось! Мы ходили туда. Только не втроем, а вчетвером, вместе с Тони Коппино. Так даже лучше. Тетя Эмили ничего не знает. Вернее, пока не знает. Спектакль у Проктора произвел на нас абсолютно потрясающее впечатление. И совсем ничего вульгарного! И «ни одного нудного места», – так говорит дядя Эрл, когда представление ему нравится. Они устроили такие шикарные скачки на лошадях! Только у них все делалось наоборот. Лошади были деревянные и стояли на месте, а декорации двигались. Но когда смотришь со сцены, кажется, что все скачут.
Там кто-то кого-то убил около места, которое называлось Дьявольский мост. Все джентльмены в спектакле разговаривали так же учтиво, как дядя Эрл, а у женщин манеры были не хуже, чем у тети Эмили. А на главного злодея публика все время свистела. Оказывается, это полагается делать сквозь зубы. Тони нас быстренько научил, и мы стали свистеть со всеми вместе.
После театра Фрэнсис и Вирджиния пошли ко мне ужинать, и Тони – тоже. Газелям он жутко понравился. Они так жалели, что никак не смогут позвать его к себе в гости! На ужин было куриное пюре, английские булочки, мороженое и маленькие кексы с глазурью.
Если Фрэнсис и Вирджиния не проболтаются старшим газелям, все будет спокойно. А если проболтаются, Сибилла с Агатой тут же накапают мамочке. Мне кажется, «накапают» – это все-таки вульгарное выражение. В спектакле у Проктора часто так говорили. «Накапать» – это значит «пожаловаться».
Ох, чуть не забыла записать! Кто-то за городом у реки строит гробницу для генерала Гранта, и все должны пожертвовать деньги на это. Мне обо всем рассказал папин друг Сет Миллиган, и я ему дала для генерала Гранта пять центов. Тринкет еще не очень хорошо себя чувствует.
ЧАЙКА ЛЕТИТ К МОРЮ
На следующее утро Люсинда поднялась узнать, как чувствует себя Тринкет. Дверь открыла миссис Бродовски.
– Тринкет совсем плохо, – тихо проговорила она.
– Но теперь-то вы врача вызвали? – осведомилась Люсинда.
– Нет, – покачала головой миссис Бродовски.
– А будете вызывать?
– Не знаю, – почему-то отвела глаза в сторону женщина.
По дороге в школу Люсинде преградил путь мистер М'Гонегал, полицейский.
– Тебя случайно не надо опять посадить в тюрьму? – улыбнулся он.
– Нет, мистер М'Гонегал, – грустно отвечала Люсинда.
– Но лучше у меня сегодня были бы неприятности. Вот что бы вы сделали, мистер М'Гонегал, если бы у вас была самая дорогая подруга, которая ростом чуть выше стула, и она бы целую неделю и даже больше болела, а ее папа и мама так и не вызвали доктора? Что бы вы сделали в этом случае, мистер М'Гонегал?
Полицейский снял шлем и потер ладонью затылок.
– Ну, наверное, если бы у меня был маленький друг и с ним бы такое стряслось, я в первую очередь вызвал бы доктора сам.
– Мистер М'Гонегал, а докторам случайно не надо платить? – вдруг осенило Люсинду.
– Конечно, надо, – ответил полицейский.
– Ну, тогда все понятно. Они же бедные и ужасно честные! Они ни за что не позовут доктора, если не могут ему заплатить.
– И что же ты предлагаешь? – чувствуя, что у Люсинды есть какой-то план действий, спросил мистер М'Гонегал.
– Знаете, у нас просто замечательный врач. Он вылечил всех, кто живет в нашем доме, а это никак не меньше десяти человек. И я никогда не видала, чтобы папа ему платил. Может, он это делает потихоньку? Вот я и думаю: если он только узнает все про Бродовских, то пойдет к ним даже без всяких денег.