Одна женщина, один мужчина (сборник)
Шрифт:
— Ты только не слишком много состригай, — всё-таки попросил он. — Просто подровняй.
— Спокойно, клиент! Мастер знает лучше! — и Марина ловко щелкнула ножницами над левым ухом. — Глаз-алмаз! — похвалила она свою работу. — Теперь с другой стороны. Из меня бы вышел отличный парикмахер!
«А может, и не вышел бы!» — негромко добавила она секундой позже. Правый висок был сострижен так же ровно, но, к сожалению, несколько выше необходимого. Это недоразумение казалось легко поправимым, достаточно было лишь слегка укоротить слева. Марина старательно
— Что — глаз чуть-чуть не алмаз? — сочувственно спросил Славик.
— Ничего подобного! Просто у тебя асимметричное лицо, мучение для парикмахера! — сурово отвечала Марина. — Но не волнуйся — здесь я закончила, всё уже относительно ровно.
— Я не хочу относительно ровную стрижку! — запротестовал клиент, но мастеру было не до того. Она уже размышляла, как бы облагородить затылок.
— Просто держи ножницы параллельно голове и веди линию, — посоветовал Славик.
— Только мужчина-гуманитарий может ляпнуть такую глупость! — с превосходством заявил новоявленный стилист. — Голова же круглая! Как можно провести линию параллельно круглому предмету?
Гуманитарий пристыженно замолк. Ножницы щелкнули в центре затылка, и на этом месте образовалась небольшая проплешина.
«Перестаралась!» — с ужасом поняла Марина и поспешно стала филировать место преступления, чтобы оно не так бросалось в глаза. Результат был почему-то далек от ожидаемого: кое-где упрямо топорщились остатки волос, причем торчали они все в разные стороны. Сначала казалось, что остатков этих не так много, но даже после долгой упорной работы стрижка не обрела приличного вида.
«Все равно, этого безобразия Славка в зеркале не увидит, — в конце концов решила Марина, — А там, где увидит, я постригу уже не так. Может, и правда держать инструменты по-другому? Добавить немного импровизации?»
Немного покрутив ножницы и расческу, она повернула их горизонтально и отстригла ровную линию параллельно полу. Пришла в ужас, увидев результат, и следующую прямую провела уже перпендикулярно первой. Лучше не стало — напротив, сейчас уже ничто не могло спасти положение. Убрав еще несколько клочков волос, Марина окончательно в этом убедилась, швырнула ножницы на полочку и заплакала. Славик приподнялся, заглянул в зеркало и тут же снова плюхнулся на табурет.
— Как называлась та стрижка, что ты делала Люське? — слабым голосом уточнил он.
— Лесенка, — прошептала Марина. О том, что Люська, посмотрев на свое отражение, обругала самозваного мастера криворучкой, повязалась косынкой и отправилась в ближайшую парикмахерскую, Марина вспомнила только сейчас. Как и о том, как смеялись мастера.
— В ресторан мы, конечно, не пойдем. — Славик собрался с духом и внимательно изучал в зеркале свой новый образ. — И вообще, я теперь никуда не пойду, разве только в парикмахерскую. И то, — добавил он, углядев одну из проплешин, — не раньше, чем через месяц.
— Почему через месяц? — умирающим голосом спросила Марина.
— Стрижка очень нравится потому что! — рявкнул клиент, окончательно потеряв самообладание.
— Нет! — неожиданно возразила Марина. — Мы пойдем прямо сейчас. Собирайся!
Славик продолжил упрямиться, но супруга проявила неожиданную твердость. И то верно — раз уж ресторан отменяется, сына нужно забрать от родителей и привести домой. Не пойдет же она одна, когда на улице уже темнеет.
В доме Марининых родителей царило предпраздничное оживление. Во всех комнатах горел свет, звучала музыка, а из кухни тянуло потрясающим ароматом.
— Как раз пироги готовы! — весело встретила их мама.
— А мы с дедушкой Мишей ёлку наряжаем! — сообщил скачущий вокруг Санька.
Следом спешил и сам дедушка — высокий широкоплечий бородач, радостно улыбающийся гостям.
— ЗдорОво! — пробасил он и протянул руку Славику.
— С наступающим! — вежливо сказал тот, снимая шапку.
В наступившей тишине оглушительно грянула музыка. Потом мама как-то странно всхлипнула, отвернулась к стене, и плечи ее мелко-мелко затряслись.
— Ни фига себе! — не сдержался Санька. Тут же захлопнул рот ладошкой, оглянулся на бабушку и шмыгнул в комнату, где зачем-то прибавил громкость музыки.
Только Михаил Николаевич сохранял спокойствие.
— Это что такое? — сурово спросил он Марину, кивнув на зятя.
Марина принялась было небрежно объяснять, что случилось недоразумение, но постепенно тон ее становился все менее веселым, голова опускалась все ниже, и наконец она умолкла на полуслове. Михаил Николаевич нахмурился и уже собирался что-то сказать, но тут Марина жалобно воскликнула:
— Папа, сделай что-нибудь! — и посмотрела ему в глаза своим особенным взглядом. Так она смотрела на него в пять лет, расколотив мячом мамину музыкальную шкатулку. И в десять лет, принеся домой первую «двойку». И в пятнадцать… Взглядом, полным безграничной веры, что папа может все спасти и исправить. Взглядом, который гарантированно работал всегда. Сработал и в этот раз. Михаил Николаевич непонятно хмыкнул и, пробормотав под нос странную фразу: «Строгай, внучек, — дедушка топором подровняет!» — достал откуда-то машинку для стрижки волос и бритву.
Через несколько минут лампочки люстры весело отражались на гладко выбритой голове. Нельзя сказать, что прическа «под ноль» очень шла Славику — худощавое лицо выглядело изможденным, а резко выделившиеся брови придавали ему разбойничий вид. Но, глядя в зеркало, он улыбнулся — впервые за последние пару часов.
— Лет на десять помолодел, — подбодрила теща. — Все будут думать, что тебя в армию забирают. А теперь к столу!
— Нет-нет! Мы в ресторан, нас люди ждут! — жизнерадостно ответила Марина и подхватила супруга под руку. — За Санькой придем завтра, как договаривались.