Одна женщина, один мужчина (сборник)
Шрифт:
Друзья уже сидели за столиком. Внешний вид Славика не остался незамеченным.
— О! У Славки новый имидж! — оживились они. — В армию собрался? Или в буддийский монастырь? Нет, я понял — жарко у нас сейчас? Правильно: легче дышишь — быстрее соображаешь.
Марина сохраняла невозмутимость, а Славик добродушно отшучивался.
— Уважаемый, можно на пару слов? — произнес вдруг кто-то.
Веселый разговор смолк. Девушки испуганно вжались в кресла. Компания в недоумении уставилась на двух подошедших к столу бритоголовых субъектов с какими-то серыми лицами. Обращались они явно к Славику. Парни сжали кулаки и стали медленно
С трудом отцепив от запястья руку перепуганной Марины, Славик отошел с этими двумя к соседнему столику.
— Чего надо? — спокойно спросил он.
— Давно из санатория? — поинтересовался один из субъектов.
Славик попытался припомнить, когда в последний раз профсоюз расщедрился ему на путевку, но безуспешно.
— Где чалился? — добавил второй, с интересом наблюдая за работой мысли на лице собеседника.
— Чалился? — с трудом понял тот смысл вопроса. — Тут какая-то ошибка, я не…
Погладил себя по гладкой макушке и просветлел лицом:
— Это я просто… В армию ухожу!
Собеседники, кажется, поверили не сразу. Но, пристально посмотрев на Славика, снова оглянувшись на напряженную компанию, они согласились:
— Без обид, все путем! — и кивнули в сторону Марины: — Смотри, чтоб она тебя дождалась.
— Она дождется! — заверил их Славик и подмигнул жене.
Светлана Дмитриевна подняла бокал.
— Давайте выпьем за здоровье наших молодоженов! Двадцать пять лет вместе — это не шутка. Кстати, Мариночка, — повернулась она к подруге, — не хотела бы ты рассказать нашим читателям, как сохранить отношения с любимым человеком? Главный редактор как раз планирует к февральскому выпуску статью на эту тему.
— Написать статью? — Глаза Марины Михайловны распахнулись в изумлении. — Но я не умею! А впрочем, — подумав, добавила она, — может, и умею. Я же никогда не пробовала.
Татьяна Пушкарёва
С ветерком
— Ааааааааааааааааааааа! — орала Таша, перекрывая звук мотора.
Эхо почему-то отвечало матерно. Мотоцикл несся внутри огромной трубы, проложенной для отвода паводковых вод под железной дорогой.
— Никогда ему этого не прощу, никогдаааааааааааааааа!
Мотоцикл промчался по улице райцентра, подкатил к ЗАГСу, и Андрей, ловко подхватив Ташу, занёс её внутрь, положил перед чиновницей два паспорта и заявление. Таша, оглушённая скоростью, трубой и ветром, промолчала на вопрос о согласии, только судорожно мотнула головой. Это сочли достаточным подтверждением.
Таше было тридцать два. Она жила в маленьком посёлке. Мать семейства. Ответственный работник. Секретарь местной партячейки (шёл 1978 год). И практически красавица. Не нынешняя глянцево-обложечная модель, а настоящая женщина. Женщина, у которой есть всё! Вот только мужчины нет. Таша уже два года была молодой вдовой с двумя малолетними детьми на руках. Муж нелепо погиб в ДТП. А среди немногочисленных жителей посёлка мужчин подходящего возраста было раз-два и обчёлся. Свободных и непьяных — того меньше. А уж на Ташин вкус и характер и вовсе никого.
Характер у неё был не то чтобы тяжёлый, нет. Он просто был. Например, если вечером приходил незваный гость (откуда бы взяться званым?), то Таша открывала дверь, держа в правой руке топор. Он был не слишком заметен в приоткрывшейся щели. Но иногда замечали, да. Ей было просто страшно за детей. Со стороны же казалось, что она решительно тюкнет топориком всякого, кто сделает неловкое движение.
Чуть позже сезонные разнорабочие (они каждый год приезжали на уборку урожая) оставили Таше щенка. Ну оставили и оставили. Собака в деревенском доме никогда не бывает лишней. Был он мышастой масти и со смешными огромными лапами. Звался Туман. Детям понравился, и ладно. А через полгода вырос в дога: сильный, невоспитанный и весёлый носился он по двору, сметая на своём пути грядки с помидорами, кусты георгинов, визжащих детей. Теперь незваные гости даже не доходили до двери, за которой у Таши стоял топор.
Однажды осенью Ташу позвали на свадьбу. Свадьбы в таких местах в то время касались абсолютно всех. Это потом, после девяностых, стало много чужих людей — беженцы из отпадающих республик, переселенцы из мест, в которых стало голодновато, горожане, позарившиеся на бросовые цены провинциальных домиков. А тогда в посёлке все были друг другу родственниками. Степень родства могла быть очень замысловатой и вовсе некровной (простой пример: племянник кума), но уж не настолько неочевидной, чтобы не позвать на свадьбу.
Таша принарядилась в голубое шифоновое платье (было ещё одно такого же покроя — от знакомой портнихи из райцентра — зелёное) и туфли на каблуках, завила кудри на своей русой голове и отправилась веселиться на чужую свадьбу.
И веселилась по полной программе. Пила вино, плясала, ела дважды обильную (деревенская и свадебная) еду, смеялась с подругами. Когда у праздника появились признаки вырождения и угасания, прибыли свежие силы — наконец-то добрались родственники и друзья с соседнего хутора. Радиолу переключили с лирических записей на танцевальные, заплескались по рюмкам штрафные и ещё какие там были положены опоздавшим гостям. Тосты, подарки, снова еда…
Среди прибывших был и незнакомый Таше молодой человек. Он обращал на себя внимание густыми усами и вьющимися волосами неприличной длины (почти до плеч!). Небольшого роста, но хорошо сложённый, с сильными руками — рубашка на бицепсах туго натягивалась при движении, — в каких-то невероятных клешёных штанах… В общем, девушки им интересовались.
Таша же, оказавшись рядом, заметила тоном классной руководительницы (у неё, кстати, в анамнезе было недолгое директорство в маленькой начальной школке): «А что это, молодой человек, у вас такие косы на голове? Приходите в гости, постригу». Это было не приглашение, а так, болтовня веселой и слегка нетрезвой женщины, но подстричь Таша могла, это правда. Девчонок своих малолетних, деда-соседа, сына его облагораживала, иной раз и подругам ровняла отросшие чёлки да хвосты. Сказала да и забыла. До того ли.
Спустя неделю в Ташину дверь постучали. Туман не лаял — вероятно, унёсся по своим туманным кобелиным делам. По голосу, который откликнулся на её «Кто там?», она не опознала гостя. Поэтому дверь открывала, как и раньше, с топором в руке. В сумерках она с трудом узнала свадебного знакомца. Имени не вспомнила. На вопрос, зачем пожаловал, простодушно удивился: как зачем? Стричься!
Молодой человек назвался Андреем. Андрей так Андрей. Таша постригла юнца — при ближайшем рассмотрении он оказался именно юнцом. Было ему двадцать четыре. Восемь лет разницы! У Таши несмотря на позднее время визита даже не появилось никаких мыслей вольного характера. Двадцать четыре! Мальчишка. Только когда сливала из ковшика воду ему на спину, чтобы смыть мелкую сечку волос, почувствовала, как по телу прошла лёгкая судорога. Словно ветер на воду дунул. И стало горько, как бывает горько от сознания: в твоей жизни этого не будет…