Одна женщина, один мужчина (сборник)
Шрифт:
Манана была в таком потрясении, что стала худеть. За пару месяцев она сбросила четверть центнера и даже не заметила, как это произошло. Только после того, как штаны «афгани» утром соскользнули на пол, удивленно посмотрела в зеркало — и, о чудо! Увидела там себя лет в двадцать пять — лицо со скулами, волосы до плеч — когда успели отрасти-то? И даже талию и бедра.
Тем временем муж, уставший от жизни в чужой семье — актриса-то не очень хозяюшка оказалась, вернулся с чемоданом и попросился обратно. Манана разволновалась и стала думать. Все-таки она немолодая, хоть и похудела слегка, а заячья губа — это так противно, наверное.
— Мать,
— Десять лет вместе, я не хочу свой труд отдавать какой-то иждивенке, — возразила Манана.
— Ты еще скажи, что ребенку нужен отец, — плюнула Кора.
Пожив в доме пару месяцев, муж заскучал. Манана делала вид, будто не замечает ни его уединений в туалете с телефоном на долгие часы, ни что ему по-прежнему ничего не нравится — ни еда, ни гости, ни ребенок, ни она сама.
— Я тебе говорила?! — орала Кора, пыхая сигаретой и разливая пунш половником. — Вечно ты печешься о том, что скажут люди! Вот мне вообще по фигу, я могу и третий раз замуж выйти! Бесик, могу или нет, а?! — грозно вопрошала она у сына-подростка.
— Маман, я удивлюсь, если вы этого не сделаете, — галантно отвечал Бесик, наклоняясь к маминой ручке.
— То-то же, пошел вон, возьми деньги на полке! — Кора победно глянула на поникшую Манану — та все еще не могла решиться решить окончательно и бесповоротно.
Прошел год — разделенный дозами по два месяца приходов-уходов. За это время Манана похудела до того веса, когда ее уже не узнавали домашние, и фотографии получались такие, что на фейсбуке «лайки» сыпались Ниагарским водопадом. Гардероб она поменяла радикально, одеваясь так, как всегда мечтала — просто в джинсы и белые майки, волосы заплетала в небрежную косу, а ее шепелявость оказалась ужасно милой — худые женщины вообще милые, включая дурацкие недостатки.
Она поглядела вслед мужу, уходящему в очередной раз, и задумчиво сказала, что все — больше может не приходить. Он не обратил внимания, и зря: через положенные заведенным порядком два месяца Манана действительно не пустила его домой! Ничего не помогало: ни уговоры, ни обещания, ни посредники, ни угрозы, ни-че-го.
Манана стала звать своих девочек в гости и пировать допоздна с песнями и плясками. Потом наняла учительницу по вокалу и запела в трио городского романса. Дочери купила собаку и разрешила играть во дворе до полуночи. Муж являлся с проверками и выходил из себя — ребенок растет в неподобающих, аморальных, разлагающих условиях! Манана молча пожимала плечами и говорила: «Мне ремонт надо делать, а ты тут с глупостями».
Муж начал суетиться и сделал ей ремонт. Потом добавил денег на новую машину. Он гнездится не у той женщины и не у этой, а у своей сердобольной сестры и контролирует ситуацию издали.
Манана живет припеваючи.
— Зачем мне дома лишний хлам? — пожимает она плечами, мило шепелявя заячьей губой. — Другой мужчина — ха-ха-ха!
Кора злится и внушает Манане, что муж дома все-таки нужен — пусть даже новый. Манана загадочно улыбается и берет верхнее «до» безо всяких усилий.
Идеальная сказочная история кардиолога Хатуны
Одна женщина — звали ее Хатуна — работала кардиологом в специализированной клинике и света белого не видела. Поскольку она была холодноватая и замкнутая, ее маршрут пролегал строго между
Родители и сестра уже отчаялись ее с кем-то познакомить — разве что заслать жениха в больницу в виде больного, но поди отыщи такого молодого человека, кто согласится на подобную авантюру. А если и отыщется, никаких гарантий, что они друг другу понравятся. А даже если понравятся, а потом не заладится — всю вину свалят на авантюристов, так что — ну его к лешему, пусть живет как хочет, лишь бы здорова была.
Как-то раз вернулась она с работы, вымотавшись сильнее обычного, и ставила джипик в гараж задним ходом. Надо понимать, что получалось у нее из рук вон плохо — это маневр не для новичка, гараж был узкий, а джипик широкий, в общем — валандалась она так битых минут сорок, закипая от бешенства, хотя эта эмоция была ей в принципе незнакома в силу нордического темперамента.
В это время соседнем подъезде на балконе второго этажа курил молодой человек. Он приехал к родителям в отпуск на месяц, чтобы жениться — у него была такая задача поставлена. И курил он не потому, что курильщик — вообще он давно бросил, просто задача оказалась дико дурацкая, и он нервничал. В очень далекой стране, где он жил, искать невесту было некогда и негде. К тому же он не хотел брать в дом кого попало, а хотел настоящую приличную девушку, чтобы уже раз и навсегда.
И после маминых разговоров он опять занервничал, что — вот, зря скатался, и что делать вообще, и жениться не хочется по расчету и сговору, это же ужас что такое, и стал курить. Тут во дворе появился джипик, вышла девушка-блондинка с убитым лицом и открыла гаражные ворота. Молодой человек на балконе — назовем его хотя бы Серго — вначале смотрел от скуки.
Блондинка заезжала в гараж так виртуозно бездарно, так упорно долбалась в один и тот же косяк, что развеселившийся Серго еле сдержался, чтобы не перегнуться через перила и закричать: «Руль выверни влево, курица!» А девушка уперто заставляла джипик взвывать, снова выезжала и опять заезжала, так что уже высунулись недовольные соседи.
Когда веселье приелось, Серго взял еще одну сигарету, и вдруг в его голове сложились два и два.
— Ма-ам! — позвал он. — В соседнем подъезде что за блондинка живет?
— Двести раз тебе рассказывала, — сердито отозвалась с кухни красавица-мама, бывшая волейболистка сборной страны, — кардиолог, Хатуна, она еще всегда нашу Весту за уши трепала. Сестра у нее еще есть, такая… огонь-девица. Не помнишь, что ли?
— Мама, я тут шесть лет не живу, — задумчиво отозвался Серго, выкинул сигарету и пронаблюдал, как точно поставила в конце концов машину терпеливая блондинка. — Ты ее номер телефона знаешь? А то она без меня пропадет вообще.
Далее было очень интересно: молодой человек позвонил Хатуне и пригласил на свидание. Ей никогда не звонили незнакомые молодые люди и не рекомендовались своими матерями. Она так удивилась, что пошла. То ли дежурство подруге дала, то ли отгул взяла — в общем, пошла.