Одна жизнь на двоих
Шрифт:
— Конечно, зачем работать, если у вас появился богатый жених.
Джейн еле удержалась, чтобы не сказать колкость. Осторожней, «невеста»! Не забывай о своей роли.
Вы абсолютно правы, рассудительная Флавия! До чего же бестактна и зла эта напыщенная итальянка! Она убеждена, что я искательница тугих кошельков! Вся эта семейка согласна с Флавией! И Джейн бессильна их переубедить! Ну что ж, Биллу будет потом проще объяснить расторжение помолвки.
Флавия пододвинулась к ней, вкрадчиво зашептав:
— Если вы так любите Билла, то не захотите ни с кем делить его любовь, станете остерегаться любого, кто осмелится посягнуть на него, — шипела как змея полная ненависти златокудрая итальянка.
— Посягнет на него? — в недоумении переспросила Джейн. — И кто же?
— Его девочка. Ребенок от другой женщины!
— Я люблю Барби. Люблю, как если бы она была моим ребенком. — Джейн обрадовалась, что ей приятно называть Барби «своим ребенком». Она очень любила дочь Билла Форстера. До самозабвения.
Флавия неестественно рассмеялась.
— Как вы можете ее любить? Дочь чужой женщины, чужого ребенка? Вы молоды, Джейн. Вам нужны свои дети.
Жестокие слова Флавии болью отозвались в душе Джейн. «Вам нужны свои дети!» Но она умела владеть собой и хорошо помнила о своей роли.
— Барби — дочь мужчины, которого я люблю!
Она почувствовала, как что-то оборвалось у нее в груди: возможно, это правда, я люблю его? Нет. Нет. Она будет только играть свою роль. Полюбить — было бы для нее катастрофой! Разве может женщина влюбиться в человека, который считает представительниц прекрасного пола хищными искательницами тугих кошельков? И даже если Билл Форстер не так уж ей и безразличен, любовь — священное табу.
Жаркий шепот Флавии раздражал, как жужжание осы.
— Джейн… вы должны подумать о судьбе Барби. О том, что важнее для нее, а не для Билла. — Итальянка боялась, а Джейн надеялась, что в любую минуту может войти Билл.
— Я постоянно думаю о Барби! — отозвалась она с большим чувством.
Она приехала в Италию, согласилась на этот рискованный маскарад только ради Барби. Ребенку нужна спокойная устроенная жизнь, а уж ни в коем случае не тяжба между отцом-австралийцем и семьей нравственно нечистоплотных итальянцев. Чтобы уберечь Барби от этой авантюры, она не остановится ни перед чем, даже если ее жизни будет угрожать опасность.
— Неужели? — Голос Флавии был насыщен сарказмом. — О Барби или о том, чего добивается Билл Форстер? Джейн, только вы смогли бы уговорить его оставить Барби здесь, с нами. С семьей ее матери. С ее кузенами. Ее место в Италии.
— Место Барби рядом с отцом, — возразила Джейн. — Даже если у него нет жены, даже если он неумеренно балует девочку, он любящий, заботливый отец. И может дать Барби все, что ей нужно для счастливой жизни сейчас и в будущем.
Коварная Флавия, сообразив, что потерпела фиаско, решила переменить тактику.
— Вы даже при самом большом воображении не можете сравниться с Клавдией, — с нескрываемым пренебрежением процедила Флавия. — Клавдия была красавицей, в которой бурлила радость: от ее присутствия становилось светлее. А Барби… У нее и глаза матери, и цвет волос, но, к сожалению… — Флавия сокрушенно вздохнула. — Она маленькая пугливая мышка. Такая тихая и слабенькая. Видно, что девочка несчастна.
— Она просто стесняется… — Джейн едва не сказала «чужих», но вовремя спохватилась. — Стесняется многолюдного общества. И мы ведь только приехали. Через день-другой она освоится.
— Если бы чаще бывала у нас, то не стеснялась. Барби должна остаться с нами, жить с нами — Клавдия хотела бы этого. Она мечтала, чтобы дочь получше узнала родину своей матери, но Билл не разрешал уезжать без него. Он тиран. Они только один раз взяли ее с собой, и то ненадолго. Клавдия и Барби не могли погостить без него в Италии.
— От Сиднея слишком далеко до Италии. Без помощи мужа это непосильное путешествие для молодой матери с маленьким ребенком. А супруги просто не могли жить друг без друга.
— Не могли жить друг без друга? Какая ложь! Это он вам сказал? На самом деле Клавдия боялась его. Он не давал ей покоя, безумно ревновал, у него была навязчивая мысль, что Клавдия может изменить ему. Билл не спускал с нее глаз, следил за каждым шагом. Клавдия была рабыней, а не любимой женой.
Неужели это правда? Билл сам сказал, что любил свою жену… Джейн вспомнила слова: «до безумия». А Клавдия, судя по фотографии, была неправдоподобно, непозволительно красива. Любой мужчина ревновал бы такое чудо.
— Надеюсь, ясно, на что вы обрекаете себя, Джейн, — атаковала Флавия, воспользовавшись ее замешательством. — Билл может быть невыносимо грубым, жестоким. Вот увидите, он будет держать вас «на привязи», шпионить за вами. Клавдия, не вытерпев деспотизма мужа, решила развестись с Биллом.
— В это невозможно поверить, и я не верю, — заявила Джейн.
— Но он не дал бы ей развода, хотя и не любил Клавдию. Владеть красавицей стало для него предметом особой гордости. Она была его собственностью! Самым дорогим украшением его аристократического особняка.
— Он любил ее… Всегда любил! Билл обожал ее! — твердила наперекор Флавии Джейн.
— Его болезненная страсть собственника была губительна, — изощрялась в своей ненависти итальянка. — Поймите, Джейн, Билл — властолюбивый тиран. Вы еще убедитесь в моей прозорливости, по глупой наивности выйдя за него замуж!
К великой радости Джейн, красноречие Флавии иссякло.
— Дети едят в полседьмого, семья — в девять, — предупредила она Джейн, собираясь уйти. — А в полдевятого мы отдыхаем на террасе. Ждем вас, когда будете готовы. — В дверях она остановилась: — Клавдия хотела, чтобы ее дочь воспитывалась в нашей семье, если что-нибудь случится с ней. Но Билл проигнорировал ее желание. Надеюсь, что под вашим влиянием он поймет, что счастье Барби здесь, в Италии, в кругу дружной любящей семьи, братьев и сестер. От ее застенчивости не осталось бы и следа. Мы бы вырастили уверенную в себе, жизнерадостную девочку.