Однажды под мостом
Шрифт:
Джейн:
– Ужас как есть хочется, я самого утра ничего не ела!
Лоурен:
– Мне, это очень знакомо.
Джейн:
–Знаешь мне казалось, что я нормально живу. Я жила своим каким-то отрепетированным мирком в котором все привычно и предсказуемо.
Лоурен:
– Ты же художниться!?
Джейн:
– Да но…. Все, это не меняло отношения к жизни, все эти картины лишь имитация моего отношения к жизни. Такого же фальшивого, как того что со мной происходило.
Лоурен:
– Может ты слишком самокритична? Я бы посмотрел на твои работы!?
Джейн:
– Я обязательно тебе их покажу. Я подумывала их все сжечь.
Лоурен:
– Зачем, что-то сжигать, картины тут не причем, само по себе творчество не всегда похоже на жизнь. На то оно и творчество. Для других оно может быть и не понятно но для тебя…. Тем более каждый в нем видит, что-то свое.
Эти слова ободрили и успокоили Джейн.
Джейн:
– Я хотела показать всем, то чего там нет на самом деле.
Лоурен:
– Чего нет?
Джейн:
– Мне всегда чего-то не хватало. Как будто я, это не я. Я думала, что все эти известные художники писали свои шедевры, пусть даже и не легко, но в них была неповторима красота. Смотря на свои картины мне кажется, что в них не достаточно, они пустые.
Лоурен:
– Картину написать не песню сочинить, но все же не стоит делать поспешных выводов. Знаешь, я не берусь судить о человеке и его творчестве. Это слишком сложный вопрос для меня. Хорошо, что у тебя, это есть в отличие от некоторых. Даже лучшие критики в мире не смогут до конца оценить тебя. Здесь же нет жестких правил, вот допустим этот мазок должен быть такой то и на определенном расстоянии.
Она с вдумчивым состояние стала улыбаться.
Лоурен:
– Тем более сложно себя со стороны оценить.
Джейн:
– Да, я думала об этом, когда смотрела на своих знакомых, в те моменты когда показывала им свои картины. Иногда я через них, чувствовала немного себя, то что я сотворила. Наверное, этого было недостаточно.
Лоурен:
– Я немного о другом, но где-то ты права.
Джейн:
– Картины других художников мне всегда больше нравились, чем мои.
Лоурен:
– Я всегда судил о своем успехе, по тому на каком месте мои песни в рейтингах. Я старался не подрожать кому бы то ни было. Хотя мысли о плагиате меня посещали, легче пользоваться готовым результатом!
Джейн:
– Ну да!
Лоурен:
– Если ты не успеешь, успеет кто-то другой.
Однажды со мной приключилась одна история. Я был влюблен в одну девушку. Это было до того как я стал известным. И не сказать, что она была равнодушна ко мне. По крайней мере мне так хотелось думать. Пусть даже она это показывала очень скрыто, меня, это не могло не подогревать. Мне хотелось, чтобы этот цветок распустился. Она по отношению ко мне делала все как-то заторможено, будто сомневалась во мне. Потом я узнал, что у нее, был еще кто-то. Я хотел утереть ему нос. Чтобы она и вовсе о нем забыла.
Джейн:
– Что ты для этого сделал!?
Лоурен:
– Естественно, я стал больше уделять ей внимание, а она почему-то все больше и больше стала отдаляться от меня. На сколько больше, я это делал на столько больше она исчезала из мое жизни.
Джейн:
– Какая бы девушка устояла от ухаживаний.
Он принял это на свой счет, как комплимент. От этих слов ему хотелось убежать от туда. Он понимал, кто я теперь бомж который доживает свой век на помойке. Она почувствовала его смущение. С искреннем расположением смотря на него, будто не видя этого внешнего обличия. Его в свою очередь терзало непреодолимое противоречивое чувство, оно заключалось в том, между тем кем он был и тем кем он стоял сейчас перед ней. Все же нынешнее положение дел в этом вопросе брало вверх. Он резко переключился в мыслях, на предстоящий поход в кафе. Он посмотрел на нее невозмутимым взглядом как будто ничего не произошло. И по не многу его начала захватывать, та волна на которой он был днем.
Джейн:
– А потом. Что происходило!?
Лоурен:
– О чем я говорил?
Джейн:
– Ты рассказывал про то, как ты добивался девушку.
Лоурен:
– Дальше со мной происходила настоящая драма. Чем больше она отдалялась, тем больше, что-то надламывалось во мне. Я даже по немногу начел сходить с ума от этого, что не свойственно мне. Для меня, это был новый горький опыт. От того что мы были не вместе, меня посещали самые сильные сокрушения, мир постоянно рушился у меня на глазах, снова и снова. От этих сокрушений, у меня болело сердце. Руки сами тянулись к телефону чтобы позвонить ей, я кое как себя сдерживал.
Джейн:
– А как же другие девушки?
Лоурен:
– В этом то и была вся загвостка, я не мог даже смотреть на других.
Они были для меня куколками, красивыми куколками. Я видел толь ее. Я был помешан на ней, эта была какая-то идея фикс, она не давала мне покоя ни минуты.
Джейн:
– Чем все закончилось?
Лоурен:
– Тот парень одержал победу, он был на коне. В итоге она осталась с ним. Когда я окончательно понял, что мы никогда не будем вместе, мое сердце разбилось на сотни осколков. Я до сих пор помню, это ощущение.
И он замолчал.
Джейн:
– М м. Печальная история. Наверное уже около девяти.
Лоурен:
– Скорей всего.
Джейн:
– Надо идти, а то не успеем.
Они пошли в сторону кафе, Джейн несколько раз поворачивала голову в сторону удаляющегося моста. Пока они шли, Джейн вдруг начала рассказывать:
Джейн:
– Я хотела бы рассказать про своего папу.
Лоурэн:
– Расскажи.
Джейн:
– Мой папа никогда не был суеверным человеком, но в тот день он был сам не свой. Как будто, чувствовал, что-то произойдет. Я помню его последний взгляд. Мне тогда показалось, что он прощается со мной навсегда, он не хотел меня отпускать. Я никогда не забуду, этот взгляд. Хотя он был позитивным человеком, но в тот день я не могла его узнать, это был другой человек. Не тот к которому я привыкла. Он пытался мне, что-то сказать. Мне нужно было тогда ехать в город. И зачем я поехала. Ели бы я не поехала, то он бы был жив. Мы жили в Техасе. У нас было свое ранчо.
В один из дней на ранчо, отец Джейн налаживал коробку передач, лежа под своим мустангом. Который он купил , на распродаже, в городе. Ему тогда повезло с этой покупкой, он достался ему в пол цены. Чем он гордился, но ему требовался периодический ремонт. Он больше к нему относился как к экспонату в музее, чем с практической точки зрения. Постоянная реставрация, сдувание пылинок. У него была еще одна машина к которой он относился как к обычному рабочему жеребцу. Но мустанг, это мечта, о приобретении которого он жаждал все жизнь. Не сказать, что его жизнь была увешена, подарками судьбы. Это ранчо досталось ему от его родителей вместе со всем, что там было. Когда ему было семнадцать, его родители погибли в автокатастрофе. Когда они возвращались домой, из города по главному шоссе, на встречу вылетел прицеп, и лобовое столкновение, все произошло за несколько секунд, его отец не смог вовремя среагировать. На это не хватило его реакции, при том что он был опытным водителем. Вечером того. дня к ним на ранчо приехала полиция. Выйдя из машины полицейский не подозревал, что это будет ребенок. Который должен будет остаться на один в этом не совсем сказочном мире. Полицейский понимал, что для родственников, это будет тяжелейшим ударом, не восполнимой потерей. Это было его работа. Ему было не в первой видеть слезы боли и пустоты потери. Эта картина на какое-то время повергала его самого в, это состояние. Как он не старался научиться абстрагировано относиться к, этому так у него ничего не выходило. Пятнадцать лет службы в полиции, не могли полностью избавить его от этого момента. Он подошел к забору, идя к ко входу дома он смотрел. Что там находиться, он шел медленно не торопясь, будто настраиваясь к этому не легкому разговору. Он вспоминал глаза тех людей которым он до этого говорил, об этом. Их было не возможно забыть, они навсегда врезались ему в память. Конечно, этот опыт делал его непререкаемым реалистом. Все же его человечности мог позавидовать любой. Он знал как деликатно, все это преподнести человеку, что бы хоть как-то сгладить этот момент. Когда, это происходило в тот самый момент, у этих людей в глазах рушился мир. Как будто зловещий ветер, сдувал все что там было на мелкие частицы. Иногда, кому он это говорил, начинали рыдать, но чаще всего была одна и таже реакция. Я не верю, этого не может быть! Были случаи полного безразличия. У него была своя статистика на этот счет. Восемь из десяти, реагировали как и все нормальные люди. Двое безразлично. По поводу, этих двоих он строил разные догадки, чтобы понять их реакцию. У него был, аналитический склад ума, который не мог по другому работать. Это было частью его работы, он старался полностью отдаться своей работе. Все же он был максималистом. В его жизни были и трогательные моменты радости и гордости. На его счету были по настоящему героические поступки которые по пальцам нельзя было перещетать. В чем-то они были легче, в чем то тяжелее. В полиции он был на хорошем счету, у него было много героических наград. Самой большой его гордостью была одна награда врученная ему лично главой штата Техас, за поимку особо опасного преступника, которого он поймал в одиночку. Эта награда висела у него в кабинете над головой на стене. Другие находились у него дома. Чтобы его дети могли гордиться своим отцом. У него было двое детей дочь и сын. На тот момент дочери было семь лет, сыну шесть, они уже понимали кто их отец. Его жена любила его, не только потому что он был героем в глазах других людей. Она видела в нем их совместное будущее. Где они были счастливы. Каждый прожитый день с ним приближал, это. По своему они и так была идиллия. На работе ему приходилось переключаться из идиллии, на суровую под час опасную реальность. Его жена отпуская его утром на работу прощалась с ним как будто она его больше не увидит. Для нее целый день ожидания без него превращался в невыносимую муку, иногда ей казалось, что время и вовсе останавливалось, а стрелки на часах замирали. Что она попадала в мир в котором время остановилась навсегда. Несколько раз в день она звонила ему на работу, иногда он был в участке но чаще всего он был на задании. Иногда он подумывал сменить работу, что бы больше времени проводить с семьей. Вместе с женой они обсуждали, это. Но он приходил к выводу, что кроме этого он ничего не умеет. В такие моменты он думал, что у каждого в жизни есть те обстоятельства которые невозможно изменить, в силу разных причин. Что где-то убывает, а где-то пребывает. Тем более кто будет кормить семью, и платить по счетам. На этом он успокаивался, и идея сменить работу улетучивалась сама собой. Вечером когда он приходил домой, она его ждала глаза ее заметно оживали, появлялся блеск. То напряжение после дневной разлуки сменялось радостью и успокоением. В этот момент он думал, что он самый счастливый полицейские на свете. Это вдохновляло его на еще большие свершения. Ему казалось, что он может все. С женой ему повезло, она его больше любила сердцем чем рассудком. Из-за этого она не видела его недостатков, они были как и у всех людей. Но это чувство было сильнее недостатков. Подходя к двери, он вспомнил, про свою жену. В его голову закралась мысль, если бы я потерял свою жену, смог бы я пережить это. Он был однолюбом, и человеком чести. Все эти мысли повергли его в преддверие предстоящего разговора. Он встал напротив двери выдохнул тяжелым дыханием и нажал на кнопку звонка. Несколько раз он нажал на нее. Ричард Был на втором этаже, он быстро пошел, чтобы открыть дверь, он думал что это его родители вернулись из города. За этой дверью его ждал самый страшный разговор в его жизни. Ничего не подозревая он открыл дверь, когда он увидел полицейского, то сильно удивился этому. Полицейский тоже удивился, когда вышел юноша. Полицейский остолбенел от этого. Какое-то время они смотрели друг на друга, Ричард сказал: