Однажды тихой темной ночью
Шрифт:
На следующий день я под разными предлогами обзвонила наших с Валей общих знакомых, объездила все места, в которых она могла бы быть. И ничего не нашла: ни пропажу, ни каких-либо следов о том, куда бы подруга могла деться.
Вернулась вечером домой я совершенно уставшей и вымотанной. Поняв, что нужно расслабиться, я решила понежиться в ванной. Наполнив ее водой и душистой пеной, удобно в ней устроилась и выкинула из головы все мысли. Нужно от всего отдохнуть. Теплая вода, ароматная пушистая пена
– Черт! Вот кому я сейчас понадобилась? – задала сама себе риторический вопрос.
Приподнявшись и нашарив на полу телефон, я ответила на вызов.
– Это я, нужно поговорить.
Не ожидая услышать голос Валиного брата, я плюхнулась обратно в ванную. Прозвучал всплеск, и в трубке тут же раздался вопрос:
– Ты там что, моешься?
– Нет, пока только лежу в ванне, – недовольно ответила я.
– Блин, что, другого времени не нашла, чтобы поплавать? – разозлился оборотень.
– Тебя забыла спросить! Говори чего надо и проваливай! – окончательно взбеленилась я от такой наглости.
– Мне нужно поговорить!
– Не ори! Когда ты подъедешь?
– Уже в лифте поднимаюсь!
– …!.. – высказалась я в пространство, отключаясь.
Быстренько помыв голову и ополоснувшись, я завернулась в халат и отправилась открывать дверь.
На пороге стоял очень злой Хорсов.
– Смотрю, ты не торопилась, – прорычал он, отодвинув меня и пройдя в квартиру.
Опешив от такой наглости, я сказала:
– Еще раз на меня зарычишь – и отправишься на шашлык!
Молча зыркнув в мою сторону, кошак прошел на кухню, и мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним, сверля его широкую спину злым взглядом. Тем более я не ела. Пройдя к холодильнику, я достала большую пиццу и поставила ее разогревать. Но не успела сесть за стол, как на меня глянули два голодных кошачьих глаза.
Сама не веря себе, я произнесла:
– Будешь?
Криво усмехнувшись, Хорсов спросил:
– Пицца с ядом?
– Ради тебя накапаю, дорогой! – просюсюкала я.
Снова мрачно на меня посмотрев, Андрюсик потянулся за едой. Ели пиццу мы молча и только периодически зыркали друг на друга. И в это время я размышляла о том, что мне сейчас оказали великую честь, вкусив со мной пищу. Уж не знаю почему, но оборотни с кем попало не едят. Раз жует то, что дала, значит, доверяет, хоть и терпеть не может.
Закончив есть, мы так же молча налили себе кофе и отправились в гостиную.
– О чем ты хотел поговорить?
– О Вале. Ты что-то явно утаиваешь от меня.
– С чего ты решил? – нахмурилась я, смотря на свою чашку.
– Потому
Вот тут я уважительно присвистнула. Не у каждого есть такие возможности.
– Я проверил практически всех более-менее серьезных людей нашей страны. Никто в последнее время ничего подозрительного не предпринимал.
Мои брови приподнялись вверх.
– Значит, плохо искал.
Оборотень подался вперед в кресле и зарычал.
– Не зли меня, Рогова…
Только наш спор с Хорсовым был готов выйти на новый виток, как в мою дверь позвонили.
Я, удивленно вскинув голову, подумала, кто бы это мог быть.
– Любовник? – неприятно усмехнувшись, спросил кошак.
– Нет, – ответила я, прислушиваясь, но больше трель не повторилась.
Понимая, что мне не послышалось, я пошла открыть дверь и посмотреть, есть ли там кто-нибудь. За моей спиной незримо вырос Хорсов.
Подозрительно на него покосившись, я открыла замок и распахнула дверь. А за ней никого не было, кроме лежащего на полу длинного продолговатого кулька.
Оборотень спросил:
– Что это?
В ответ я взглянула на него как на ущербного и задала встречный вопрос:
– Ты с детства такой умный или это операция?
Наш обмен любезностями был готов перейти в склоку, когда кулек на полу завозился.
От неожиданности испугавшись и взвизгнув, я отпрыгнула назад и врезалась в стоящую там большую кису, наступив ей на конечность.
Киса выругалась сквозь стиснутые зубы.
А из мешка послышалось знакомое мычание, и через секунду я уже поняла, кто это.
Защита тут же была снята, и мешок внесли внутрь.
Разорвав его одним движением руки, Хорсов тем самым немало меня впечатлил. Сильный, зараза, даже для перевертыша.
Из разорванного мешка на нас смотрела Валя и с заклеенным ртом что-то нам взволнованно мычала.
Протянув руку к скотчу, я резко оторвала его.
– Ой… – вскрикнула подруга и быстро добавила: – Развяжите меня скорее, я в туалет хочу, не могу!
После того как пленница была освобождена и сделала свои дела, все немного успокоились. Я приготовила чай, и мы расположились в гостиной.
– Валя, давай рассказывай, что это было? Ты перепугала нас до смерти! – зарычал Хорсов.
– Не рычи здесь! По мешку разве непонятно, что все это произошло не по ее воле? – одернула я оборотня.
– Как приятно, что дома ничего не меняется, – раздался в тишине комнаты голос Вали, пока мы с ее братом сверлили друг друга глазами.
Но эти слова привели нас в чувство, заставив снова обратить внимание на виновницу наших волнений.
– Рассказывай, – сказала я, забираясь с ногами на диван.