Однажды в 6 В
Шрифт:
– Ты чего? – спросил я.
Ромка откинулся на спинку стула и промолчал.
Посмотрев на историка, я напрягся. Денис Владимирович, прервавшись на полуслове, нахмурил густые брови, спешно закончил начатую фразу и заявил, что пришло время проверки домашнего задания. Меня аж передернуло. Зато Ромкино лицо засветилось. Продолжая таращиться на историка, он тихо прошептал:
– Ты попал, Максон. Готовься!
Денис Владимирович долго смотрел на столбик с нашими фамилиями, выбирая подходящую жертву. Сашка повернул голову,
– Столяров, просим к доске, – наконец объявил историк.
Не сдержавшись, Ромка издал клич победителя.
– А если Астахову есть что нам сказать, можем вместо Максима послушать его.
– Нет, нет, Денис Владимирович, – затараторил Ромка. – Я молчу. Извините меня.
Я вышел к доске. Сашка растерянно смотрел на меня, я буравил взглядом довольного Ромку. Урок я знал, начал отвечать, и минут через пять, Денис Владимирович, поставив мне четверку, разрешил сесть.
– Ну? – спросил Ромка. – Впечатляет?
– Ничего особенного, – равнодушно ответил я. – То, что историк вызвал меня к доске, ничего не доказывает. Простое совпадение.
– Поживем, увидим, Максон.
– У нас пять уроков, если меня спросят на каждом, тогда ты выиграл спор. Не раньше, понял?
– Я-то понял, – лыбился Ромка.
На алгебре Ромка принялся за Анну Леонидовну. И должен сказать, ему опять удалось проделать этот трюк. Представьте себе, она назвала мою фамилию. Тут уж я сник окончательно. На прошлом уроке вызывала, опять вызывает, где это видано? А еще уверяют, что снаряд дважды не попадает в одну воронку.
К доске я плелся как мученик на казнь. Но решить уравнение не успел. В дверь постучали, в класс зашла Нина, девчонка из параллельного класса.
– Анна Леонидовна, извините, но Максима вызывают в учительскую.
– Опа! – воскликнул Вовка.
– С чего бы вдруг? – удивилась Анна Леонидовна. – Прямо посреди урока.
– Не знаю, Ольга Павловна просила его позвать.
У меня засосало под ложечкой. Ольга Павловна наша завучиха, и если она меня вызывает – жди беды.
– Иди, Максим, – разрешила алгебруха.
– Рюкзак брать?
– Оставь, надеюсь, долго тебя там не задержат.
– Ром, если не вернусь до перемены, собери мои вещи, – попросил я.
В учительской помимо Ольги Павловны сидели Тамара Андреевна и Наташа.
– Явился, – грозно произнесла завучиха.
– Здравствуй, Максим, – удрученно проговорила Тамара Андреевна.
– Здрасти.
– Рассказывай, чему ты вчера учил первоклашек, – огорошила меня вопросом Ольга Павловна.
– Ничему не учил.
– Только врать не надо.
– Максим, – тихо проговорила Тамара Андреевна, – я же попросила вас с Зоей посидеть в классе до моего прихода.
– И это была ваша ошибка, – отчеканила завучиха. – Нашли кого просить. Вот вам результат.
– А что произошло?
– Это мы у тебя хотим поинтересоваться? Кто дал тебе право, учить детей способам прогуливать школу.
Меня прошиб пот. А Наташка подлила масла в огонь.
– Ты рассказывал про нагретые градусники.
– И что? Я же к слову это сказал.
– А из двадцати двух моих первоклашек в школу сегодня пришли только восемь человек.
– Те, у кого ртутных градусников дома не оказалось, – пояснила Ольга Павловна.
– У нас ртутного тоже нет, – гордо объявила Наташка. – Давно электронным пользуемся.
Но поймав на себе вопросительный взгляд Тамары Андреевны, быстро добавила:
– А даже если бы и был, я не собиралась его нагревать.
– Столяров, мы обзвонили родителей отсутствующих учеников. У всех одна напасть – температура тридцать восемь. Других симптомов болезни нет. Что ты молчишь?
– Ольга Павловна… Тамара Андреевна, я не думал, что они воспримут мои слова толчком к действию.
– Максим, ты же уже не маленький.
– А ведет себя хуже первоклассника. Значит так, Столяров, придется родителям школу посетить. Поговорим о твоих успехах.
Я молчал.
– Можешь идти, советчик.
У доски стояла Ритка. Я сел за парту, Ромка пристал с вопросами.
– Все нормально, отвяжись, – буркнул я, решив, что дома не буду юлить, а скажу родителям правду. Мол, так и так, вел непринужденный разговор с первоклашками, они спросили, я ответил. И сразу меня пронзила другая, более тревожная мысль. Но ведь тогда я выдам сам себя. Родители узнают, как я дурил им голову, нагревая с вечера градусник. Ну и вляпался же я.
А с другой стороны, проделки с градусником были в третьем классе, можно и признаться, и даже повиниться. В третьем классе был глупый, не понимал, что поступаю плохо. Да, так и скажу. И еще обязательно тяжело вздохну, это всегда действует, особенно на маму. Я называю этот вздох вздохом раскаяния.
Из трех последующих уроков меня спрашивали лишь на одном. Спор Ромка проиграл. Хотя он доказывал мне с пеной у рта, что географичка и биологичка не поддавались внушению не по его вине.
– Какая мне разница. Ты проиграл – это главное.
Ромка шмыгнул носом.
– Ладно, в понедельник принесу плеер.
– Не нужен мне твой плеер, – сказал я. – Мне вполне достаточно того, что ты никакой не телепат.
– Но историк и алгебруха…
– Совпадение.
Ромка не стал вступать со мной в спор. Боялся, что я передумаю и потребую принести мне выигранный в честном споре плеер.
Вечером мы с ребятами тусили в нашем дворе, смотрели на окна Никифорова. И едва на кухне зажегся свет, ринулись в подъезд. Нас ждал очередной облом. Владислав Евгеньевич и на этот раз не соизволил подойти к двери. И что интересно, как сказала Марина, (она осталась во дворе, наблюдая за окном), старик выключил свет через минуту после нашей отлучки.