Однажды в Америке
Шрифт:
— Что это был за танец? Как он называется?
Она надменно взглянула на меня через плечо.
— А я думала, что ты знаешь все. Это интерпретирующий танец, раскрывающий смысл музыки. Ты вовсе не такой умный, каким себя воображаешь.
Я стоял с горящим лицом, не в силах найти нужный ответ.
— Долорес занимается, чтобы стать профессиональной танцовщицей, — произнес Косой. — Когда-нибудь она станет звездой Бродвея. — Он постучал по гармонике, лежащей у него на ладони, и в быстром темпе заиграл «Да, сэр, это моя крошка». Долорес вновь поплыла по комнате в ритме музыки.
Окончив танец, она остановилась и с улыбкой сказала Косому:
— Большое спасибо, Хай. Ты прекрасно играешь.
Косой покраснел и пробормотал что-то невнятное. Когда Долорес с сердитым видом начала искать туфли, я залез за скамейку и достал их оттуда. Она бросила на меня разъяренный взгляд и, не произнеся ни слова, стала переобуваться. Я готов был убить Макса. Надменно подняв голову и сердито сверкая зелеными глазами, девушка удалилась. Подавленный, я молча вышел из кондитерской и остановился в дверях. Я чувствовал себя так, будто мир рушился на моих глазах. Долорес очень много значила для меня, а Макс все испортил. Мои мрачные размышления прервал виноватый голос Макса:
— Башка, хочешь «Свит Корпорал»? — Макс протягивал мне сигарету. Я принял его предложение о мире.
Мы стояли и курили. К кондитерской не спеша приближался мистер Джелли. У входа в свое заведение он остановился и шепотом обратился к нам:
— Мальчики, вы принесете мне утром несколько пачек?
Макс кивнул:
— Конечно. Ведь мы всегда снабжаем вас утренними газетами.
Мистер Джелли погладил Макса по голове.
— Завтра утром прихватите мне пачку «Тагеблатт», ладно?
— Да, — ответил Макс и легонько меня пихнул. — Завтра придется встать пораньше, Башка. — Во сколько?
— Примерно в четыре тридцать. Я буду ждать тебя на углу.
Мы стояли, загораживая дверной проход и пытаясь найти тему для разговора. К дверям подошел посетитель, и мы подвинулись в стороны, освободив ровно столько места, чтобы хорошо одетый, усатый Профессор смог пройти. Мы почувствовали приятную гордость, когда он, ласково улыбнувшись, поинтересовался:
— Как дела, мальчики?
— Отлично, Профессор, — ответил Макс.
— Отлично, Профессор, — повторил я.
— Ребята, подождите меня. Я скоро выйду.
— Конечно, Профессор, — сказал Макс.
Профессор направился к телефону. Макса переполняло восхищение.
— Он очень умный, этот парень, у него полным-полно мозгов. Он всего неделя как из тюрьмы, и могу поспорить, что он снова начнет заниматься опиумом. Хотел бы я знать, где он его достает?
— У него есть связи. Думаю, что он его импортирует. У нас в стране он не растет, — произнес я с важным видом всезнайки.
— Откуда, как ты думаешь, Башка, из Италии?
— Может быть. А может быть, из Китая. В основном его курят китаезы. Где-то я про это читал.
— А для чего люди курят опиум?
— После они видят прекрасные сны.
— Влажные сны о девчонках? — ухмыльнулся Макс.
Мы рассмеялись, и я сказал:
— Я бы хотел, когда-нибудь его покурить.
— Я тоже. Это называется ловить кайф в лежку, так, Башка?
Я кивнул и многозначительно улыбнулся. Профессор вышел из кондитерской, попыхивая большой сигарой.
— У меня есть для вас работа, мальчики, — прошептал он. — Пойдемте ко мне.
Мы двинулись за ним. Он завернул за угол, вошел в темное подвальное помещение под магазином, распахнул дверь, пропустил нас и запер ее на засов. В темноте мы прошли вслед за ним в дальнее помещение. Он чиркнул спичкой и зажег газовый рожок. У Профессора была целая мастерская с разноооразным плотницким инструментом, ручными дрелями и небольшим штамповочным прессом в углу. Я присмотрел маленький камень для хонингования [3] и, дождавшись, когда Профессор повернулся ко мне спиной, сунул его в карман. На скамейке стояла большая деревянная коробка с откинутой крышкой. Внутри виднелись колесики и шестеренки. В ее задней и передней стенках были прорезаны щели, а по бокам приделаны рычаги. Мы с Максом подошли поближе. стенки коробки были тщательно отполированы, и она казалась совершенно неуместной в этом грязном пбдвале. Профессор стоял, глядя на нас и подкручивая свои усы.
3
Отделочная обработка поверхностей.
Макс кивнул в сторону коробки:
— Что это?
— Это? — Профессор с довольным видом закрыл крышку и проговорил: — Позвольте мне продемонстрировать мое последнее изобретение. Оно из тех вещей, которые должны находиться в каждом доме.
Он повернул рычаг. Было слышно, как внутри загремели шестеренки, и к нашему изумлению из прорези выполз хрустящий десятидолларовый банкнот. Профессор отошел в сторону и сказал:
— Ну ладно, давайте на время забудем об этой машине. Вы, парни, нужны мне для… — Он замолчал и внимательно посмотрел на нас, подкручивая загнувшийся вниз ус. — Вы ведь хотите подзаработать, верно?
— Конечно, Профессор, мы за этим и пришли, — сказал я. Его взгляд посуровел.
— Я знаю, что вы умные парни, и верю, что вы не будете распускать языки, верно?
— Верно, — хором ответили мы. Он улыбнулся, обнажив крупные белые зубы:
— Прекрасно, прекрасно, вы — хорошие парни, как раз такие, каким я могу доверять. Я бы не стал просить кого-нибудь другого, потому что в большинстве своем молодые ребята слишком много болтают. Ну а теперь, для чего вы мне понадобились: вы знаете, где находится Мотт-стрит?
— Конечно, Профессор, — гордо ответил Макс. — Башка знает город, как прочитанную книгу.
— Мотт-стрит в Китайском городе, — сказал я.
— Правильно. — Профессор достал из выдвижного ящика маленький, круглый, по виду восковой шарик. — Держите его в кармане. Отнесете в магазин по адресу, который я назову. Там просто оставите на столе и уйдете. Понятно?
Он заставил нас повторять адрес магазина, пока мы его не запомнили.
— Будьте осторожны с этой штукой. Она ценная, и не надо с ней играть.