Однажды в Пушкарёвом
Шрифт:
– У меня есть спички в кармане и запасной огарок. Девчонки, отомрите, сейчас будет светло.
Сергей не успел зажечь спичку, как люк в полу, через который они пролезали на чердак, с силой был откинут чьей-то рукой, принеся в чердачное пространство неяркий свет с лестничной клетки.
Маня и Шура завизжали.
У Кати перехватило дыхание, но через секунду она уже радостно кричала:
– Ребята, это же наш дворник!! Наш дворник, миленький, хорошенький! Если бы Вы знали, как мы Вам рады!
– Барышня, что Вы тут чудите? Да Вы ещё и не одна? А ну, как сейчас всё маменьке Вашей
– Мы кошку покормить хотели, – заступился за компанию Алёша. – Вот в бумаге кулебяка с мясом осталась. Смотрите сами, если на слово не верите. Давайте мы Вас угостим!
– За угощение – премного благодарен, барин, но чердак придётся покинуть сию же минуту, ясненько? Ну-ка, по домам все, воробьи!
Катя, Шура, Маня, Сергей и Алёша устремились вниз.
– Ко мне, ко мне, в четвёртую квартиру заворачивай! – кричала Катя, летя впереди всех по лестнице. Чай будем пить!
Глава 3. Катя старается исправить ошибку
Нянька накрыла чай в просторной столовой. Красивый абажур из оранжевой ткани, украшенный нитями цветного бисера, спускался до самых голов сидящих за столом.
Ребята успокоились, но, казалось, ни у кого не было желания обсуждать случившееся. Няня подала высокую хрустальную вазочку на ножке с земляничным варением, пирожки с капустой, пиленые кусочки сахара и большую коробку шоколадных конфет:
– Это Вам, Катюша, маменька по случаю каникул у Сиу вчера заказала и просила, чтобы всем гостям досталось, – улыбнулась няня и с поклоном удалилась на кухню.
– Ух ты, «Сиу» – это я люблю! У них ещё печенье такое есть – прямо хрусти, как кролик морковкой. Помнишь, Лёша, нас Петька в гимназии угощал? Ему тётка большую такую жестяную банку присылала? – обратился Сергей к брату.
Компания какое-то время тихонько чавкала и хлюпала. Каждый смотрел только к себе в блюдце. Катя на правах хозяйки занимала место у самовара. Вдруг её рука застыла на крантике, кипяток полился из чашки на блюдце, из переполненного блюдца хлынул на ажурную скатерть.
– Ребята, мы забыли про блюдце! Надо было постучать три раза, а мы забыли, – с ужасом прошептала она.
У Мани и Шуры пробежали по спине мурашки: они же обе знали! Они должны были!…
– Катя, мы все виноваты… Меня же Сонька предупреждала вот только сегодня!.. И ты знала, что постучать надо? – спросила Маня.
– Конечно! Это все знают. У нас в гимназии всегда стучат. Ах, какая же я растяпа!..
– Погоди, может, и так обойдётся, – попыталась Шура её успокоить, – Мы вот когда поэта одного древнегреческого вызывали – не прощались. И ничего! Кать, ну это же всё равно игра. Правда, успокойся. Можно и так.
– Нет, девочки. Так – нельзя. Я поднимусь одна поздно вечером на чердак и закончу. Я должна.
– Ну, как знаешь, Кать. Я бы пошла с тобой, но боязно как-то, – призналась Маня. – Слушай, а туфли-то новые покажешь?.. Про туфли же ты не сочинила?..
В полночь Катя с керосиновой лампой в руке, закутавшись в мамину шаль, стала аккуратно подниматься на чердак. Проснувшейся няне она соврала, что оборонила там брошку, папин подарок, а без неё никак она папе показаться не сможет, а ехать к папе уже завтра.
Поднявшись на последний этаж, Катя вскрикнула: на чердачной двери висел совершенно новый огромный амбарный замок, ключа от которого в её кулачке не было.
Это дворник, из соображений пожарной безопасности, решил прекратить походы на чердак нежелательных лиц нежного возраста. Катя тихонько заплакала, прислонившись лбом к дверному косяку: что же она натворила! Ведь знала же все правила…
Катя повернулась корпусом к соседней двери, той самой, за которой была таинственная зала с шестью колоннами. Погладила её рукой. Потрясла её тихонько. Ни-че-го. Дверная ручка была давно свинчена, и даже замочная скважина была наглухо заделана какой-то вонючей пастой. Катя приложила ухо к двери. Там было абсолютно тихо. Девочка прошептала: «Простите меня, пожалуйста…». И побежала вниз по каменным ступенькам на свой этаж.
Катя уже не услышала, как в дверь залы с другой стороны кто-то тихонько постучал в ответ несколько раз.
Глава 4. Маленькое блюдечко из сервиза
Рано утром её разбудила очень нарядная мама. Она держала на вытянутых руках новое фисташкового цвета платье с изящными широкими кружевами и рюшами на груди и вокруг ворота.
– Кати, смотри, какую тебе папа роскошь прислал! Ну-ка, быстро одевайся, а то на поезд опоздаем. Брошку не забудь к новому платью приколоть: она ведь тоже у тебя с зелёными камешками. Ух, балует тебя папа!
– Мама, а когда мы вернёмся домой?
– Вот так вопрос! Мы ведь ещё и не уехали. Да что с тобой? Ты плачешь? С подружками своими не попрощалась?
– Я ведь даже и не сказала, что уезжаю, – всхлипывала Катя.
– Да как же ты так? Весь вечер вчера с ними провела и забылась?
– О другом думала. Мама, может быть, можно отсрочить наш отъезд, а?
– Катюша, никак нельзя. Папа очень скучает. А девочкам твоим напишем вместе прямо из поезда и на первой же станции отправим, хочешь? Давай, поднимайся. Шляпку свою не ищи – я все три уже упаковала. Катенька, ты увидишь это волшебное море и обо всём забудешь, поверь мне! И твоя моська скоро будет счастливая и загоревшая.
– Мамочка, просто дело в том, что у меня здесь остались кое-какие дела, – робко пояснила Катя.
– Вот и прекрасно, что у тебя уже есть дела! Но нет таких дел, которыми нельзя было бы управлять на расстоянии. И потом, Ницца – это не Америка, ведь так? Собирайся, родная, собирайся! Там тоже есть хорошие русские пансионы для девочек. Так писал папа. И он даже присмотрел для тебя один… Господи, может ты плачешь потому, что не хочешь в пансион? Дурочка, но ведь это не монастырь, там же можно жить со своей няней, а порядки, я думаю, даже менее строгие, чем в вашей гимназии. Ну, Катенька, в конце концов, папа не будет против, чтобы учителя приходили к тебе на дом. Только успокойся, прошу, вытри слёзки и давай уже одеваться! Кстати, ты не знаешь, где блюдечко из нашего сервиза? Няня стала рано утром сервиз упаковывать, а блюдечка одного не досчиталась. Придётся теперь весь сервиз оставлять.