Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»
Шрифт:
Когда, через два года, я перешел в московское училище, так еще стал усердно перебирать харчами, образно говоря. В общем и частности, я набрал немалый опыт общения с женским полом, поэтому и не торопился с женитьбой, что очень не нравится моему начальству в погранотряде.
Пограничная горная застава «Орлиное гнездо» находилась на отметке 3000 метров и еще чуть-чуть, в узкой долине. Она перекрывала проход с высокогорного перевала, расположенного на сопредельной стороне в китайских отрогах Тянь-Шаня. Мы гарантированно закрывали свой участок в долине, где располагалась КСП, проволочные заграждения и радиотехнические средства обнаружения. Однако, были еще около десяти километров государственной границы, что находились в нашей зоне ответственности. А там рубеж шел сплошь по горам и охранялся постами наблюдения с радиостанциями. Нарядам приходилось занимать доминирующие высоты. С ними держали связь секреты и подвижные дозоры, чьей задачей было
В том, что пить мне нельзя я убедился еще пацаном, когда с парнями попробовали «Билэ мицнэ». Редкую восемнадцатиградусную гадость именуемую крепленным виноградным вином. Ее разливали в уже использованные бутылки из под шампанского, объемом 0.8 литра, которые в народе называли противотанковыми. О том, что я слетал с нарезки, выпив жалкие триста граммов крепкого, знали только в нашей компании и хранили это в тайне. Внешне я казался вполне трезвым и нормальным, однако был готов на самые непредсказуемые поступки. Как говорил мне Колян Псих, после очередных моих экзерсисов: «Не можешь пить, глотай дерьмо через тряпочку», — и это был дельный совет, как я впоследствии убедился и всегда старался следовать ему. Поэтому я вчера, на отвальной по случаю моего назначения начальником резервной заставы, пил не более своей малой нормы. Но когда тревожная группа, во главе с заместителем начальника заставы, принесла тело убитого осколками мины старшего сержанта Виталия Задорожного, моего земляка и просто классного пограничника — я хлопнул целый стакан водяры за упокой его души и с каменной мордой сказал замполиту:
— Я уже не командую, завтра спущусь к вертолетной площадке и покину расположение заставы. Пойду к себе собираться и спать. — Я говорил это спокойным негромким голосом, сдерживая бушующее внутри меня ледяное бешенство.
— Саня, ты испортишь себе всё и на всю жизнь, — сказал мне вышедший за мной заместитель командира заставы, старший лейтенант Колотилин.
Отличный офицер, отличный боксер и просто порядочный парень, закончивший пограничное училище двумя годами позже меня. Мы с ним по очереди выезжали на чемпионаты ЦС «Динамо» по боксу, где он был в призах, а я дважды становился чемпионом. Что крайне удивляло динамовских тренеров, так как я полноценно тренировался лишь на кратковременных сборах. Однако, когда они узнавали, что моим тренером был сам Агирре, то вопросы снимались сами собой. Настолько был велик авторитет Маркиза тренера в около боксерских кругах СССР и не только СССР.
— Я пошел спать, — с нажимом повторил я, — и хуже, чем Задорожному мне не будет. Или ты боишься за себя? Так учти, приказ о твоем назначении еще не подписан, только завтра прилетит наш Полкан назначать тебя исполняющим обязанности начальника заставы и я тебе официально ее сдам.
— Не смеши ежа голой жопой, Саня. Дальше Кушки не сошлют, а там курорт, по сравнению с нашим Гнездом.
Спать я, конечно, не пошел, а пошел к старшине Терещенко, который сидел в своей каптерке напротив стакана с водкой накрытого куском хлеба с салом. Старшина был моим наставником еще с тех пор, когда я прибыл на заставу неоперившимся щеглом, а он уже разменял второй десяток сверхсрочной службы. Свой стакан и бутылку он успел спрятать. Где он брал это сало, оставалось великой тайной, которую он никому не раскрывал, а водку ему закидывали вертолетчики. Старшинский обменный фонд, так сказать.
— Нет, — категорично сказал я, когда он достал свой спрятанный стакан и пытался найти третий, уже для меня, — у нас будет дело на рассвете. Пошли, Василич, посмотрим, что там у тебя есть в оружейной комнате и в загашнике — тоже.
А в загашнике было… Шведский гранатомет Карл-Густав — два штуки, как они попали на заставу… Терещенко и сам не знал, так как ему они достались в наследство от предыдущего старшины. А вот со снайперской винтовкой Ли-Энфилд, со съемным магазином на десять патронов 7.7х5бмм, я был хорошо знаком и более того, периодически из нее постреливал. Доверял мне эту свою игрушку старшина, который изредка бил из нее коз и баранов с моего дозволения. Что бы отвадить копытных от КСП, такая была у нас легенда. На зачетных стрельбах я стрелял из штатной СВД на 400–500 метров и… макарки на 25 метров. Однако, следует признать, что для прицельной стрельбы на дальние дистанции англичанка подходила лучше нашей винтовки. Особенно, если стрелять боеприпасами снаряженными таким настоящим кудесником, как старшина Терещенко. Ему, как мастеру-оружейнику не было равных в нашем пограничном отряде. И не только.
В боезапас к гранатометам взяли два осветительных, два осколочно-фугасных и два выстрела со шрапнелью. Большее количество гранат мы вряд ли сумеем отстрелять. У винтовки я сам снарядил магазин и взял две обоймы в запас, сомнительно, что они мне понадобятся, но…
— Этот чуток не заважит, — сказал Петро Василич, кубанский казак.
Он без раздумий поддержал меня в моих опасных начинаниях и сказал, что это будет и по смыслу, и по совести. Потому как нужно проучить гадов, чтобы неповадно было убивать наших молодых хлопцев. Снаряга, оружие… загрузились мы прилично, один бы я всего не утащил, а тем более не поднял на скалу за один заход. В книге пограничной службы я записал: секрет, два человека, командир наряда — капитан Рудин, оружие два ПМ… Одним словом вооружены до зубов.
В полосе ответственности нашей заставы был участок, который считался ничейным. Может по документам он и был чьим-то и скорее всего китайским. Тем не менее, эта небольшая скальная гряда была некоей запретной территорией и для наших, и для китайских нарядов — они здесь стреляли на поражение, ну и мы… реже, но тоже. На этой нейтралке была очень удобная для нас вершинка, с которой открывался обзор на минометные позиции находящиеся на обратном склоне перевала. Я давно облюбовал это местечко для личных наблюдений. Еще во время, своих с Терещенко внеплановых проверок пограничных нарядов и мы сделали подъем на эту скалу удобным, а спуск с нее очень быстрым. По веревке дюльфером.
Расположение двух парных постов корректировщиков минометного огня мы давно определили. Следует отметить, что китайцы на любые наши претензии, всегда, отвечали одинаково:
— Мы охраняем границу, а внизу перевала дикая местность и есть бандиты националисты. Мы знаем про них и сожалеем, но ничего не можем сделать. Так как они вне нашей компетенции. Для решения этих вопросов есть высокое начальство в Пекине. Здравствуйте. Извините. Спасибо. Пожалуйста. До свидания. — Фактически пошли на… И весь разговор.
Ну, что же и мы поговорим по другому, по душам. На скалу мы забрались быстро и бесшумно, так же незаметно подняли вооружение. Позиции были нами оборудованы для длительного наблюдения и хорошо замаскированы, а мы со старшиной знали, что предстоит делать каждому из нас. Поэтому быстро изготовили оружие и разложили удобно гранатометы, выстрелы и винтовку. Ждать нам осталось недолго…
Я давно засек, когда минометные расчеты выходят на позиции для утренней стрельбы, прямо-таки немцы, а не китайцы. Это происходило за пятнадцать — десять минут до рассвета, когда их не могли наблюдать ни наши пограничники, ни наблюдатели с вертолета. Когда рассветало, они успевали отстреляться за десять-пятнадцать минут и потом прятались в укрытиях, успев замаскировать позиции минометов. Наших батальонных минометов калибра 82 мм, образца 43 года.
— Приготовились, — сказал я, нацелил свой гранатомет в сторону позиций китайцев, до которой от нас было не более 600 метров и выстрелил осветительной гранатой.
Через 10 секунд выстрелил гранатой со шрапнелью старшина, а затем опять я и тоже шрапнелью. Так же, поочередно, мы успели отстрелять осколочно-фугасные гранаты, когда нас с третьего выстрела почти накрыл миномет, открывший огонь с запасной позиции на самом перевале. Три миномета, на основной позиции, валялись перевернутыми с десятком убитых и раненных китайских солдат и теперь мне нужно было нейтрализовать китайцев на наблюдательных постах, иначе нам не дадут уйти живыми. Пока старшина скидывал гранатометы в пропасть, я успел обстрелять оба поста корректировщиков и заставил спрятаться в укрытия уцелевших. Один точно остался жив и все-таки сумел скорректировать огонь минометчиков, когда мы спустились с отвесной скалы и бежали к ближайшему естественному укрытию. Старшину ранило, и я взвалив его на спину продолжал рвать к глубокой расселине в скале.