Одно желание
Шрифт:
Проснулась от того, что меня трясут за плечо.
Нехотя открываю глаза, хотя совершенно этого делать не хочется. Там такой сон интересный, красочный, а тут…
А тут надо мной склонился тот же персонаж, что и во сне.
– Просыпайтесь, – говорит Константин Александрович. – Приехали.
– Руки прочь от Вьетнама… – пробормотала ему в ответ, сонно разлепила глаза и только тогда поняла, что именно сказала. Даже зеркала не понадобилось, чтобы понять, что щеки залила краска. Марков смотрит на меня с нескрываемым удивлением, как на диковинную игрушку.
Нервно
– Завтра постарайтесь не опаздывать, – слышится мне в спину насмешливый вкрадчивый голос.
– Это надолго? – все же устало спрашиваю у мужчины. На его застывший в глазах вопрос вздыхаю. Приходится раскрывать карты. – У меня сын маленький, оставить не с кем, а соседи и так с ним возятся больше меня.
– Если не опоздаете, то на полдня.
Разблокировал дверь и неожиданно вышел, обошел машину и открыл мне дверь. Робко вышла наружу в холод, поблагодарила и направилась к дому. Как не сорвалась на бег, сама не знаю, но уж очень хотелось.
У подъезда оглянулась и заметила, что начальник смотрит мне вслед каким-то очень странным взглядом. Пристальный, задумчивый, как будто разгадывает шараду и ответ найти никак не может. Заметив, что я за ним наблюдаю, он поспешно сел обратно в машину и уехал.
Ну уехал и слава богу. Хорошо хоть не уволил, а то я пьяная – то еще зрелище. Слишком буйная становлюсь. А уж если пила последний раз очень давно… В общем, сегодня каким-то чудом пронесло.
К тете Наде заглянула только после душа. Тщательно почистила зубы, выпила таблетку аспирина и только после этого отправилась к соседке на пироги.
Потихоньку на душе становилось паршиво и стыдно. Я никогда не напивалась до такого, чтобы начать изливать душу или приставать к первому встречному, да даже до тошноты не напивалась. Но бывали моменты, когда меня развозило настолько, что контролировать свою речь я уже не могла. И слова про Вьетнам, которые я так не вовремя вспомнила, были лишь малой частью того, что я могла в таком состоянии ляпнуть.
К счастью, тетя Надя ничего подозрительного не заметила. Борька, наевшись пирожков до отвала, уснул тут же на кресле, пока мы со старушкой тихо-мирно попивали чай.
– Хороший у тебя все же Борька, – вдруг похвалила сынишку она. – Прям чудо, а не мальчик. И не капризный, что тоже важно.
– Интересно, за что же тогда нас из садика поперли, раз он такой воспитанный, – проворчала я, с любовью поглядев на сына. Боря спал в позе звезды, приоткрыв рот и сжимая в правой руке машинку.
Тетя Надя на мои слова только рукой махнула.
– Ой, да все мальчишки в этом возрасте проказничают. А вот проказы и капризы – это уже разные вещи. Капризы им прям вот вынь да положь, а исполни, а попроказничать без злобы – это любой мужик любит. Причем всех возрастов.
Фантазия вдруг живо нарисовала Константина Александровича в красных шортиках, сидящего в песочнице и ломающего лопаткой куличики под плач соседской девочки. Не сдержавшись, хихикнула.
– Знала б ты, Кристиночка, сколько я таких шалопаев на своем веку повидала. И ты еще повидаешь, не сомневаюсь. Многие из них, конечно, этакие любимцы судьбы, чтобы весь мир у их ног и любой каприз за любые деньги, но бывают и просто любители поиграть на чужих нервах. Это они так себе окружение выбирают, – делилась мудростью тетя Надя. – И вот они-то как раз оказываются самыми хорошими и преданными людьми.
Ждать добра и преданности я в принципе от людей не привыкла, а уж от людей по имени Константин – тем более.
4
Утро началось с бегания по квартире, словно я белка в колесе. Боря упорно не хотел вставать, хотя спал дольше обычного, и своими капризами заставил меня серьезно понервничать – я даже успела испугаться, что он заболел. Спустя битый час уговоров он все же милостиво согласился позавтракать, дал отвести себя к тете Наде и умчался смотреть утренние мультики.
Голова болела нещадно, поэтому до работы я добиралась на автобусе. С машиной бы точно не справилась. Приехала почти вовремя – начальник как раз ставил машину на парковку. Сдержанно с ним поздоровалась, мысленно молясь, чтобы он не вспоминал мой вчерашний позор. Константин Александрович только улыбался как-то особенно насмешливо.
– Доброе утро, – нарочно громким голосом поздоровался он. Я поморщилась. – Как спалось?
– Спасибо, неплохо, – процедила сквозь зубы я.
Хотя в машине у начальника спалось лучше. Черт, вот зачем я об этом вспомнила?
Провозились мы с ним до обеда. Марков принимал сделанные мной отчеты по проектам, либо хваля, либо хмурясь. Всякий раз, когда он открывал новую папку, мне хотелось начать ногти грызть от волнения, но все прошло относительно спокойно, и к обеду меня отпустили на все четыре стороны.
Решив, что аттракционы откладывать никак нельзя, домой я буквально летела. Борька обрадовался так, что собрался в рекордно короткие сроки, даже комбинезон натянул сам, неважно, что задом наперед.
В метро на меня и сына смотрели и умилялись. Особенно умилялись Борьке: в красном комбинезоне, красной куртке, шапке и с красным от мороза носом он походил на ходячий Новый год.
На аттракционы я потратила почти всю свою заначку. Боялась вести сына на американские горки, поэтому выбрала щадящие, детские, без крутых виражей. На каруселях Боря смеялся, как сумасшедший, громко, заразительно, у меня даже фотография осталась.
Закончили мы день на катке, где сынишка неумело стоял на коньках, отталкиваясь руками от бортика, а я то и дело падала.
Счастливые и веселые, поехали домой. Раскошелилась на такси, поскольку сил на бесконечные переходы по лестницам в метро не было. Домчались быстро – в предновогодней суете многие уже разъехались, кто на дачи, кто в жаркие страны. Все же до праздника оставалась всего неделя, много у кого уже каникулы начались.