Одного раза недостаточно
Шрифт:
– Это последствия сотрясения мозга, детка. При ударе задет головной центр, отвечающий за речь. Не пугайся. Все восстановится. Клянусь тебе...
Она хотела сказать, что ей нестрашно. Пока он рядом, все хорошо. Дженюари хотела отправить его на киностудию... Майка ждет картина... Он должен знать... для нее нет ничего невозможного, пока они вместе... пока она знает, что сможет увидеть его в конце каждого дня, что он любит ее и думает о ней. Она пошевелила левой рукой. Ей нужен карандаш. Она должна сообщить ему все это. Слезы отчаяния потекли по ее лицу. Ей нужен карандаш. Но Майк не понимал Дженюари.
– Сестра!
– закричал он.
– Скорее сюда... может быть,
(Папочка, мне не больно... я хочу получить карандаш.)
Медсестра была воплощением компетентности. Дженюари почувствовала, как игла входит в ее руку... она начала погружаться в сон... откуда-то издалека донесся голос отца... "Отдохни, детка... все будет хорошо..."
Глава 1
Сентябрь, 1970
Когда Майк Уэйн вошел в зал, отведенный в аэропорте "Кеннеди" для особо важных лиц, дежурная решила, что он - какой-то известный киноактер. Ей показалось, что она не раз видела его лицо, но она не могла вспомнить, кто он.
– Самолет авиакомпании "Свиссэйр", следующий рейсом номер семь, прибывает в пять?
– спросил он, расписываясь в книге посетителей.
– Я проверю, - отозвалась женщина, одаривая его приветливой улыбкой. Он улыбнулся ей в ответ, но опыт подсказал дежурной, что это была улыбка мужчины, у которого уже есть девушка. Девушка, прилетающая рейсом номер семь. Возможно, она из тех швейцарских красоток, что заполонили Штаты в последнее время. Они отнимали все шансы у стюардессы со скромной внешностью.
– Опаздывает на полчаса. Прибытие ожидается в пять тридцать, - виновато улыбнулась она.
Кивнув, он прошел к одному из кожаных кресел, стоявших у окна. Женщина посмотрела на его роспись в книге. Майк Уэйн. Она слышала эту фамилию и видела его, но не могла вспомнить где. Может быть, в одном из телесериалов, который она смотрела в субботний вечер, не занятый свиданием. Мистер Майк был старше мужчин, с которыми она встречалась, возможно, ему перевалило за сорок. Но ради этого человека с голубыми глазами Пола Ньюмена она охотно забыла бы о разнице в возрасте. Предприняв последнюю попытку обратить на себя его внимание, она подошла к нему с несколькими журналами, но он покачал головой и снова уставился на самолеты, стоявшие на летном поле. Вернувшись к своему столу, женщина вздохнула. Никаких шансов! Этот человек был погружен в свои мысли.
Майку Уэйну было о чем подумать. Она возвращается! После трех лет и трех месяцев, проведенных в клиниках... наконец-то!
После аварии, в которую попала Дженюари, началось и его падение. Картина с участием Мельбы принесла убытки. Он обвинял в этом только себя. Нельзя думать о вестерне, когда твой ребенок лежит разорванный на части. Врачи не обещали ничего утешительного. Сначала никто из хирургов не надеялся, что она сможет ходить.
Паралич был связан с сотрясением мозга и требовал немедленной физиотерапии. Неделями он изучал непонятные ему рентгенограммы... электроэнцефалограммы. Снимки позвоночника.
Он доставил на самолете двух хирургов из Лондона и знаменитого невропатолога из Германии. Они согласились с римскими специалистами промедление с началом курса физиотерапии снизит шансы устранения паралича, однако до сращения костей ничего нельзя предпринимать.
Майк проводил большую часть времени в больнице, появляясь на киностудии, лишь чтобы убедиться в том, что почти все эпизоды с участием Франко вырезаны из ленты. Он не поверил Франко, заявившему, что Дженюари сама просила его увеличить скорость. Когда Майк рассказал об этом дочери, она отказалась подтвердить или опровергнуть слова итальянца. Майк прогнал Франко со съемочной площадки
Но через три месяца она еще была в гипсе и не могла говорить. После римской премьеры фильма в газетах появились убийственные рецензии. Финансовые дела обстояли не лучше.
В Нью-Йорке престижные кинотеатры сняли картину с проката через неделю, и она попала на Сорок вторую улицу. Европейская пресса назвала Майка Уэйна первым режиссером, сумевшим лишить Мельбу Делитто сексапильности.
Он пытался отнестись к неудаче по-философски. Каждый может потерпеть однажды крах. Ему долгое время везло. Он находился на гребне удачи с 1947 года. Он говорил это себе. А также репортерам. Однако когда Майк сидел возле кровати дочери, его преследовали грустные мысли. Что это - случайный прокол или удача изменила ему?
Он должен был сделать еще две картины для "Сенчери". Прибыль от них может покрыть убытки от вестерна. Следующий фильм казался ему застрахованным от провала. Это была шпионская лента, основанная на бестселлере. Он начал снимать в Лондоне, в октябре. Каждый уик-энд он летал в Рим, заставляя себя входить в палату с такой же улыбкой, какой его встречала дочь. Он пытался сохранять присутствие духа, несмотря на то что прогресса в излечении не было. Она поправится! Обязательно поправиться! В день рождения, когда Дженюари исполнилось восемнадцать лет, она удивила его, сделав через силу несколько шагов с помощью врача и костылей. С правой рукой дела обстояли неплохо, но правая нога еще волочилась. Девушка начала говорить. Правда, иногда она еще запиналась, произнося какое-то слово. Но он знал, что это дело времени. Черт возьми, если она может говорить и пользоваться правой рукой, что задерживает исцеление ее правой ноги? Несомненно, сотрясение мозга тут ни при чем. Но ее улыбка была радостной, торжествующей. Ее волосы немного отросли - она напоминала худенького мальчика. У Майка пересохло в глотке. Он заставил себя улыбнуться. Горло сдавил спазм. Ей восемнадцать лет, а уже столько месяцев потеряно.
После дня рождения Дженюари ему предстояло отправиться в Штаты и снять там в Нью-Йорке и Сан-Франциско сцены погони. Затем - монтаж и озвучивание в Лос-Анджелесе. Майк возлагал большие надежды на эту картину - она обещала быть прибыльной. И почему-то он связывал ее судьбу с выздоровлением Дженюари. Он как бы загадал: будет фильм иметь успех - Дженюари скоро встанет на ноги.
Благотворительная премьера состоялась в Нью-Йорке. Вспышки блицев, знаменитости, интервью. Аудитория аплодировала и смеялась вовремя. Когда в зале зажегся свет, боссы "Сенчери" стали подниматься по проходу, похлопывая Майка по спине... улыбаясь. Затем - обед в "Американе", где они услышали о том, что первая телевизионная рецензия оказалась плохой. Но все сказали, что это не имеет значения. Важна реакция "Нью-Йорк Таймс". В полночь стало известно, что отклик "Нью-Йорк Таймс" будет убийственным.
(К этому моменту боссы "Сенчери" уже покинули прием.)
Глава рекламного отдела "Сенчери", оптимист Сид Гофф, невозмутимо пожал плечами. Кто читает "Таймс"? Когда речь идет о фильме, важно мнение "Дейли ньюс". Еще через двадцать минут они узнали о том, что "Дейли ньюс" отметила картину всего двумя звездочками, но Сид Гофф не терял оптимизма. "Я слышал, парню из "Пост" она понравилась. И вообще, главное - это мнение публики".
Но рецензия "Пост" и реакция публики оказались неважными. Картина продавалась плохо, но Сид Гофф не расстраивался. "Подождите, когда она пройдет по стране. Людям она понравится. Только это имеет значение".