Одного раза недостаточно
Шрифт:
Майк потушил сигарету.
– О'кей. Вот так, я загорал у Тины возле бассейна, впитывая в себя солнечные лучи, точно пляжный мальчик. Слуга-китаец подавал мне напитки, я расслаблялся в сауне. Я получал там все - кроме наличных. Это было в июле. Я узнал, что ты выходишь в сентябре. Как я уже сказал, я загорал и думал, что мне делать. В тот же вечер Тина навела меня на мысль. Прожектора давно не производят на меня впечатление, но тут организаторы постарались. Я шел по ковру, чувствуя себя отвратительно в роли эскорта Тины. Она села в кресло рядом со мной и принялась говорить о том, что ей без меня не обойтись. Жаловалась, что мужчину найти
– В этот момент я осознал, как низко я скатился. Ей еще не было тридцати, и она хотела содержать меня. Я вспомнил "Бульвар Заходящего Солнца". На следующий день я занял мое кресло у бассейна и попытался найти ответ. Если уж идти на содержание, то не за еду и бассейн. Если я прибыл на конечную станцию, то пусть она будет высшего класса. Я задумался. Барбара Хаттон замужем. Про Дорис Дьюк я ничего не знал. Баронесса де Фаллон - стерва... И тут я вспомнил о Дидре Милфорд Грейнджер. Нас познакомили, когда я находился на гребне успеха; она была красивой, хотя и не молодой, женщиной.
Майк замолчал.
– Славная история, да? Обойдемся без вранья типа "Я встретил ее, безумно влюбился и решил оставить карьеру, чтобы сделать эту женщину счастливой". О, нет... я действовал обдуманно. Узнал, что она находится в Марбелле. Продал всю свою собственность. Автомобиль... часы "Патек Филипп"... остатки акций "Ай-Би-Эм". Всего набралось сорок три тысячи долларов. Я сделал свою ставку и положил деньги на кон. Я отправился в Марбеллу ухаживать за леди...
Он нахмурился, вспоминая.
– Я не знал, что после моего появления она справилась о моем финансовом положении у "Дана и Брэдстрита". Она невозмутимо смотрела, как я давал по двадцать долларов официантам на чай... оплачивал восьмисотдолларовые счета в ночном клубе за компанию ее друзей. За три недели мне не удалось ни поцеловать ее вечером на прощанье, ни пообедать с ней вдвоем при свечах. Нет, мы везде ходили с сопровождающими. Днем я готовил напитки для гостей и смотрел, как она играет в триктрак. И вот, когда меня уже начал преследовать страх перед неудачей, я прибыл на ее виллу в час коктейля, ожидая увидеть обычную толпу, но Ди была одна. Протянув мне бокал, она сказала: "Майк, по-моему, тебе уже пора сделать мне предложение, потому что у тебя осталось на счету всего две тысячи шестьсот долларов". Он улыбнулся, увидев изумленное лицо Дженюари.
– Да, она знала мой банковский остаток с точностью почти до пенни. Затем она сказала: "Но я хочу, чтобы ты знал - я никогда не стану финансировать твои проекты - ни фильмы, ни спектакли. Ну, ты еще хочешь жениться на мне?"
Он закурил новую сигарету.
– О, я даже испытал облегчение, - сказал Майк, пытаясь улыбнуться.
– Когда леди дала мне понять, что презирает шоу-бизнес и все связанное с ним, я без труда произнес свои строчки: "Слушай, Ди, возможно, это было у меня на уме в самом начале, но сейчас я действительно влюбился в тебя. Я бы хотел, чтобы у меня сегодня шли три хита на Бродвее - тогда я бы мог сделать тебе предложение".
Майк замолчал.
– Тебя тошнит от этого? Меня тошнит даже сейчас, когда я рассказываю.
– Продолжай, - попросила Дженюари.
– Она поверила тебе?
–
Он умолк в задумчивости.
– Я не знаю причину, но у нее предвзятое отношение к шоу-бизнесу. Может быть, когда-то ее бросил актер или дело в снобизме. Мне пришлось дать ей обещание после женитьбы не возвращаться на Бродвей и в Голливуд. Я сидел, а она ставила условия. Прежде чем я принял их, я сказал ей о тебе. Она, конечно, многое уже знала. Я объяснил, что твое будущее для меня важнее всего.
– Где была свадьба?
– В Лондоне. Мы поженились в конце августа, тихо и тайно. Но новость попала в прессу, и в нашу честь начали устраивать вечеринки. Внезапно "Бульвар Заходящего Солнца" превратился в фильм Феллини. Нас приглашали княгини, члены королевской семьи, знаменитые фотомодели, несколько настоящих принцесс. Мы вращались среди худых элегантных женщин и подтянутых мужчин без животов. В Нью-Йорке Ди общается с такой же компанией. Никто не играет в гольф, в моде теннис; джин "рами" - забава для крестьян. Главное развлечение - триктрак.
Он вздохнул.
– Так мы и живем. Есть еще вопросы?
– Только один. Мы оба будем становиться по пятницам в очередь за пособием?
Их глаза встретились, и он сказал:
– Где ты научилась бить так жестоко?
Она сдержала слезы и не отвела взгляда от его глаз.
– Это правда, верно? Ди содержит тебя, как ты сам говоришь, по высшему разряду.
– По высшему, дорогая, - жестким тоном произнес он.
– Но она делает это элегантно. Назначила меня директором одной из ее компаний. Конечно, это только титул. Что я смыслю в недвижимости или танкерах? Но раз в неделю я подписываю бумаги; все в конторе делают вид, будто я им необходим.
Он улыбнулся.
– Каждому мужчине нужен офис, чтобы ходить туда. Ты не представляешь, как это помогает скоротать время. Я прихожу в кабинет и закрываю за собой дверь, чтобы секретарша думала, что я занят. Затем читаю театральные газеты. В пятницу выходит "Эстрада", это мой любимый день. Чтение занимает целое утро. Потом я захожу в брокерскую контору, расположенную в том же здании, чищу туфли и отправляюсь в клуб "Монах", где ем ленч и играю в джин. Я получаю зарплату тысячу долларов в неделю. Раньше у меня больше уходило на чаевые, ^ но это прекрасная жизнь. У меня квартира в Нью-Йорке, дома, шофер... все, что нужно мужчине.
– Прекрати, - взмолилась она.
– Ради бога, прекрати! Я жалею о своих словах. Я знаю, что ты сделал это ради меня.
Она почувствовала, как к горлу подкатил комок, но заставила себя продолжить:
– Разве мы не могли снять небольшую квартиру? Я бы нашла себе работу.
– Какую?
– Ну, играла бы где-нибудь... помогала бы продюсеру... читала сценарии. Он покачал головой:
– Весь этот бизнес изменился. Известные авторы отказываются писать для театра. Ради чего корпеть два года? Чтобы какой-нибудь рецензент из "Таймс" убил постановку в день премьеры? Конечно, есть Нил Саймон, который не знает провалов. Но даже звезды становятся в очередь, чтобы попасть в его пьесу. Да, есть еще экспериментальные внебродвейские театры... и даже авангардистские... но это другая цивилизация. Я ничего о ней не знаю. Это не то, о чем я мечтаю для тебя.