Шрифт:
Татьяна Рябинина
Одинокий носок
Журнал «Консул» № 1 (12), 2008
Главный редактор был таким же глянцевым, как и его журнал. Зализанные на бок волосы блестели от геля, полированные ногти сияли, в галстуке мерцала булавка, а ткань костюма переливалась, бросая блики на письменный стол. И даже голос его почему-то напоминал маслянистую радужную пленку на поверхности лужи.
– Ну что же, - сказал он, гламурно прокашлявшись. – Я ознакомился с вашим резюме, пробежал тексты. Они вполне на уровне. Грамотно. Неплохой стиль. Но понимаете, милая девушка…
Я ненавижу, когда меня называют милой
– Так вот, милая девушка, грамотность и стиль для журналиста – это, конечно, замечательно, но нам нужно кое-что еще. Если вы читали наш журнал, то, конечно, заметили, что все наши материалы написаны так, что оторваться от них невозможно. Это как сериалы. Вы ведь смотрите сериалы? Даже очень плохой сериал затягивает, если посмотреть несколько серий подряд. А хороший сериал э-э-э… берет в плен уже через несколько минут после начала. Вот и наши статьи – пробежишь несколько строчек – и все, пропал. Пока не дочитаешь, точно журнал в сторону не отложишь. Это и есть умение поймать читателя на крючок.
До сих пор глянец этот мне ни разу не попадался, но когда моя подруга Ирина сказала, что журналу требуется штатный сотрудник, решила полюбопытствовать. Купила, полистала. Стандартный набор модных картинок, рекламы и шаблонных статеек, ни одну из которых я так и не дочитала – какие уж тут крючки! Но зато – по сведениям той же Ирки – платили там за тысячу знаков примерно столько, сколько я обычно получала за целую статью. Я отправила по электронной почте резюме, и через несколько дней была приглашена на собеседование.
– Мне хотелось бы, милая девушка, дать вам тестовое задание, - задумчиво покусывая «паркер», продолжал мой потенциальный работодатель. – Чтобы проверить, сможете ли вы написать увлекательно и захватывающе на самую… э-э-э не захватывающую тему. Рядовую такую, банальную. Ну, например, о носках.
– О носках? – переспросила я, невольно скашивая глаза на его сияющие новые ботинки.
– Да, о носках. Вы носите носки?
Вопрос показался мне несколько нескромным, поэтому я только неопределенно дернула плечом. Покажите мне того, кто вообще не носит носки. Я лично таких не знаю.
– А вы замечали, что носки имеют такую странную особенность: один из пары очень часто исчезает бесследно?
Я вспомнила о пропавшем не так давно красном носке из любимой махровой пары. Перевернула весь дом, но так и не нашла. Правда, хозяйка я далеко не образцовая, так что удивляться особо нечему. Лежит, наверно, где-нибудь в куче хлама и улыбается.
– Если вы войдете в интернет и запустите в поиск что-то вроде «одинокий носок» или «непарные носки», то будете удивлены, как много материала обнаружится на эту тему. И сколько самых разнообразных версий, куда и как они исчезают.
– Вы хотите, чтобы я выдвинула еще одну? – спросила я, надеясь, что получилось не слишком ехидно.
– Да нет, что вы! – в его голосе явственно послышалось «куда тебе!». – Я предлагаю вам почитать этот материал и написать что-то вроде компиляции. Краткий обзор тысячек так на восемь-десять. Но так, чтобы было…
– Захватывающе, - кивнула я. – Хорошо, я попробую. И когда дедлайн?
– Не люблю это выражение, - поморщился главный. – И вообще не люблю кладбищенский юмор. Так что лучше будем говорить «срок сдачи». Который определим для вас… Ну, скажем, в пятницу.
Я еще немного поулыбалась, стараясь делать это, как красотка с обложки, и откланялась. Если учесть, что разговор состоялся во вторник, времени у меня было немного.
Вечером и весь следующий день я рыскала по Интернету в поисках сведений о непарных носках. Материала действительно оказалось море. Нашлись и сайты, и форумы, и сообщества в блогах, посвященные этой животрепещущей теме. Каких только умопомрачительных предположений там не было. Больше всего мне понравилась версия, согласно которой носки пожираются стиральными машинами в процессе стирки, но согласиться с ней мешало то обстоятельство, что красный махровый носок пропал нестиранным. Скорее я поверила бы в то, что заболевшие «непарностью» носки бросают своих родичей, сбиваются в стаи и улетают в далекие края. Еще неплоха была теория о том, что непарность – это неотъемлемое свойство взрослых носочных особей, тогда как парные носки – это всего лишь личинки. Но она никак не объясняла, куда же девается второй член пары.
В четверг, пресытившись информацией, я села за статью. Писалось тяжело. И явно не захватывающе. Даже мне самой было тошно перечитывать вымученные абзацы. К вечеру в моем компьютере болталось всего два десятка строк, которые не стыдно было бы предъявить редактору. Около тысячи знаков из восьми-десяти требуемых. Уповая на то, что ночью мне обычно пишется легче, я решила сделать перерыв на ужин и очередную серию детективного сериала. Однако перерыв затянулся, и за компьютер я загнала себя пинками только ближе к полуночи. Чтобы там ни говорил лощеный главред, но дедлайн есть дедлайн. Особенно если учесть, что, отказавшись от попытки получить эту работу, я теряла заработок, раз так в десять больший моего обычного.
К половине третьего ночи, выпив три чашки кофе, я выжала из себя еще два абзаца и дала себе торжественную клятву ненавидеть до конца жизни и носки, и глянцевые журналы, и мужчин, которые по непонятной прихоти природы возглавляют эти журналы. Разве женщине пришло бы в голову писать для гламурного издания о непонятно куда пропавших носках?
Какой-то шорох за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться. Я не поверила своим глазам. Сплю? Или реактивно спятила на носочной почве?
Утром я выходила в магазин, а когда пришла, сняла носки, такие же махровые, как и пропавший недавно, только синие. Один бросила на диван, а другой – на стоящее в противоположном углу комнаты кресло. И вот теперь носок, валявшийся на диване, вдруг оказался на полу. И не просто лежал, а полз! Полз, как гусеница – подтягивая пальцы к резинке и выгибая пятку, а потом выбрасывая резинку вперед. В это время второй носок приплясывал на кресле. Он поднимался на цыпочки и раскачивался из стороны в сторону. И даже, как мне показалось, попискивал от избытка чувств.
Я потрясла головой и укусила себя за палец. Не помогло. Один носок по-прежнему полз, а другой плясал. Изловчившись, я схватила ползущий носок. Он бился и извивался у меня в руках, как пойманная рыба, и чуть было не выскользнул, но я крепко сжала кулак, и носок обмяк. В это время второй соскользнул с кресла, но я поймала его на лету другой рукой. Посмотрела на них, посмотрела – и засунула в плотно закрывающуюся коробку из-под фотоаппарата.
Минут пять коробка ходила ходуном и даже чуть не свалилась со стола. Внутри шебуршало так, словно я посадила туда дюжину мышей. Потом все стихло. Я приложила к коробке ухо, прислушалась. Ни звука.