Одноклассница.ru. Любовь под прикрытием
Шрифт:
Я окинул кабинет заинтересованным взглядом. Сейф, стол и пара стульев. На вешалке милицейская форма. Сейф закрыт, остается стол.
Я пересел на место хозяина, выдвинул ящик. Никаких отрезанных пальцев или изъятых брюликов. Кипятильник, стакан, лейтенантский погон, сборник застольных песен «За милых дам!», замусоленный уголовный кодекс и старый журнал «Вокруг смеха».
На огрызки карандашей, семечки, гильзы от патронов и мертвых тараканов я внимания не обращал.
Теперь ясно, почему Булгаков не выставил меня за дверь. Но все равно он лох чилийский. Вот возьму и заложу под стул
Под стеклом на столе тоже ничего интересного. График дежурств и календарик с Памелой Андерсен за 2002 год. То есть, получается, Памела осталась еще от Добролюбова.
Стоп! А если это провокация? Они, мусора, шустрые на такие каверзы. Смотрит на меня сейчас Булгаков через скрытую камеру и ждет, когда я что-нибудь умыкну. Я ведь пока особо и не рылся в столе и под столом. А на выходе меня прихватывают, обыскивают и вешают статейку. Не прокатило с дракой, прокатит с кражей…
Так-так-так, вот это ближе к истине. Поэтому делаем, что велено, и валим по-быстрому.
А что велено? На учет самого себя поставить? Никаких возражений. Поставим с удовольствием.
Я взял ручку-дубинку.
Итак, место рождения. Дер. Большие Жепени Копчинского уезда. Адрес прописки и проживания. Что ж… Великобритания, г. Лондон, ул. Б. Йорика, замок № 3, строение А, кв. 135.
Я выводил буковки старательно, словно на уроке чистописания. Глумиться, так красиво!
Начнем с судимости. Надо что-нибудь поэкзотичней выбрать. Воспользуемся Булгаковским уголовным кодексом. Вот хорошая статья — принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации. Есть. Незаконное производство аборта. Тоже ничего. Ну и планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны до кучи…
Нет, это перебор. Все должно быть серьезно. Выберем пиратство. Благородная, несправедливо забытая статья.
Идем дальше. Цвет волос, цвет глаз, цвет кожи. Все — зеленое. Шрек Андреевич Угрюмов. Особые приметы. В скобках — шрамы, татуировки, увечья. Местонахождение, описание. Ну, здесь есть простор для фантазии. Портрет голого президента на правом бедре. Надпись «I love Rodinu» на груди. Реклама сотовой связи «Билайн» на спине. Причем черно-желтая. «Живи на яркой стороне».
С татуировками всё. Увечья и шрамы опускаю (еще накаркаю!). Хотя шрам есть. На боку. Фурункул вскочил, резали. А «лепила» молодой оставил рубец с палец длиной. Но я всем говорю, что получил удар ножом во время разборки на зоне. Черный пиар.
Место работы. Тут все просто — «Газпром». Топ-менеджер. Пусть мечты сбудутся…
Состав семьи. Надо подумать… Конечно, хочется в качестве половины вписать Аню Семенович или Настю Заворотнюк, но в это никто не поверит. Может, Памелу Андерсон? Нет, силиконовые женщины не в моем вкусе. Впишу Гошу Куценко. Безволосый брат.
Вписать не успел. В дверь постучались. Скромно так, словно стесняясь.
Я не спрятался под стол. Я же не воровать в кабинет залез. Все вопросы к Булгакову, как там его по имени-отчеству…
Я откинулся на стуле и довольно уверенно произнес:
— Не заперто. Входите.
Дверца отворилась…
— Ой… Паша?
Скажу честно, если бы это происходило в кино, я
Я не сразу узнал вошедшую. Еще бы! Последний раз я видел ее лет девять назад. Если не больше. Но, надо отдать должное памяти, все-таки узнал. Хотя она здорово изменилась. В отличие от меня. Как был мудаком, так и остался.
Одноклассница…
Ксюха.
Не Собчак — Веселова.
Говорят, за мгновенье до смерти перед человеком проносится вся его жизнь либо самые яркие её моменты. Не берусь спорить, тьфу-тьфу, я пока не умираю и не умирал раньше. Но что-то похожее сейчас приключилось со мной. С момента вопроса Веселовой до момента моего ответа прошло не более двух секунд. Но мне хватило вспомнить. Не всю жизнь, конечно, но кое-что…
Декорации сменились незаметно и быстро, словно в хорошем театре. (Или после пропущенного прямого в голову.) Кабинет, стол, сейф, милицейская форма растворились в пространстве и во времени. Вместо них появился дворик перед стареньким трехэтажным домиком, скамейка. Снег. Девочка. Ксения Веселова. Из шестого «а» класса. И мальчик. Паша Угрюмов…
Девочка плакала. Паша шел мимо из школы.
— Веселова, чего ревешь?
— Ничего… Ключи потеряла.
— От дома, что ли?
— Да. На физкультуре.
— Так иди, поищи.
— Уже искала. Бесполезно. Мы же на улице занимались. Я где-то в снегу уронила.
Я присел на скамейку.
— И чего? Домой не попасть?
Веселова скорбно кивнула головой.
— У матери смена ночная, она только утром придет.
Я не знал, где работала ее мать, меня это никогда не интересовало. Знал, что, как и у меня, у нее не было отца. Ну, то есть, вообще-то, был, просто не жил с ними. Или умер.
— Так съезди к ней на работу.
— Туда не пустят… И денег на дорогу нет.
— Позвони, — подкинул я еще один вполне уместный совет.
Ксюха не ответила. Как потом я узнал, ключи она теряла третий раз за четверть, поэтому просто боялась звонить. Вообще, она какая-то рассеянная по жизни. Вечно все теряет, путает, на уроки опаздывает.
— Погоди, у вас же, кажется, коммуналка. Сосед есть.
— Он в больнице.
— Да, повезло тебе. Ну, тогда жди…
Я отчалил. А чего мне тут отсвечивать? Ключи от моего присутствия не вернутся, и дверь, как Сим-Сим, не откроется. Сама виновата. Надо работать над собой.
Признаюсь откровенно — будь на месте Ксюхи Маринка Голубева, я бы не отчалил. Маринка у нас была королевой, все три параллельных класса слюни пускали, несмотря на юный возраст. Я имею в виду мужскую половину. Если вы считаете, что мне в ту пору рано было мечтать о женщинах, глубоко заблуждаетесь. Мечтал и еще как. Даже на уроках труда, а особенно физкультуры. Но только не о Ксюхе. Чего о ней мечтать? Внешность так себе, проигрывает Маринке по всем статьям. Успеваемость? Ну да, хорошистка-отличница. Ботаничка, то есть. Зубрилка. От того ключи и теряет, что о формулах все время думает. Поведение? Замечаний нет. Скукотища. Серый цвет. Да и подколи лишний раз, сразу в слезы. Я понимаю, в детском саду можно сопли пускать, но не в шестом же классе?