Одноклассники smerti
Шрифт:
Надя с Ириной вернулись в банкетный зал. Явление Сладковой — на что та наверняка рассчитывала — произвело фурор. Девчонки спешили подойти поближе к бывшей отличнице и как следует рассмотреть ее необычный, но чрезвычайно роскошный наряд. Молодые люди тоже толпились поблизости — их явно заинтересовал провокационный разрез на бедре и еле прикрытое рюшами роскошное декольте как минимум пятого размера.
«А ведь в школе у нее бюстик поменьше был, — мелькнуло у Нади. — Неплохой, конечно, но не больше «троечки». Неужели силикон нарастила? Или просто лифчик со вставками?»
Но обсуждать эту тему с Ириной не
Ирина же поглядывала на Сладкову с неприкрытой злобой. То ли с новой силой вспыхнула застарелая школьная ненависть, или обиделась на то, что ее собственный наряд и «БМВ» мгновенно померкли на фоне белоснежного балахона и лимузина Людмилы?
— Звезда. Как есть звезда, — презрительно дернула плечом Ишутина. Оставила Надю и быстрым шагом двинула к Ленке Коренковой и Степану.
Те триумфа Сладковой, похоже, даже не заметили. Продолжали сидеть за столом, и Елена сцеживала из своей водочной бутылки последние капли.
Надя понаблюдала, как Ишутина о чем-то горячо рассказывает, указывая рукой на Сладкову. Как Елена, нимало не смущаясь присутствующих, громко выдыхает в ответ матерное слово. Как успокаивающе в разговор вступает Степан…
Митрофанова вздохнула. Зачем, интересно, Иришка заводит уже очень пьяную Ленку? Заскучала, захотелось скандала? Ну и очень глупо.
И она, постаравшись подавить прежние предубеждения, присоединилась к бывшим одноклассницам, обступившим Людмилу. Интересно знать, откуда на нее свалилось столь оглушительное, с бриллиантами и лимузинами, богатство?
А Сладкова своей наконец нагрянувшей популярностью явно упивалась. Так и сыпала: Биарриц, Марбелья, шоколадное обертывание, медовый пилинг, Сваровски, Шанель, Маноло Бланик… Надя редко читала модные журналы, но даже с ее куцыми знаниями ей показалось: Сладкова не собственным опытом делится, а просто «Вог» цитирует к месту и не к месту. Но бывшие соученицы, обремененные детьми и хозяйством, видно, даже глянцевых журналов не читали — слушают разинув рты, задают почтительные вопросы. Один Сема Зыкин — ныне преуспевающий врач в частной клинике — смотрит на новоявленную звезду без пиетета.
Он-то и задал мучительно интересовавший Надежду вопрос:
— Ты лучше, Людка, скажи, где столько бабла намолотила? Я в своей клинике элитных блядей пользую — так и те скромнее. Неужели хватило пороху банк грабануть? Или дядя-миллионер наследство оставил?
— Во-первых, я, Сема, работаю… — с достоинством отвечала Людмила.
— Корректором? За три копейки в месяц? — насмешливо прищурился тот.
— А во-вторых, мой, как ты верно угадал, дядя входил в список «Форбса», — процедила Сладкова. — Пусть и не в первую сотню. Но мне, как видишь, хватило.
— Блин, ну везет же некоторым! — в один голос заныли бывшие одноклассники.
Надя только вздохнула. Интересно, почему богатые дяди всегда находятся у полных дур? А нормальным девчонкам приходится всю жизнь считать копейки?!
Она почувствовала, что тоже начинает раздражаться. Ну разве это справедливо? Никчемная Людка — и вдруг стала миллионершей. А она, Надя, добрая, умная, симпатичная, к тому же прекрасная кулинарка — прозябает в унизительной нищете. И в отпуск вынуждена ехать, только куда (и если!) позовет Дима.
В голове неожиданно мелькнуло: «Хорошо б уесть задаваку…»
Впрочем, Надя тут же застыдилась непорядочных мыслей. И порадовалась, что Елена с Ириной на Сладкову не обращают внимания. Встали из-за стола и дружненько отправились к караоке.
«Ну и правильно, — подумала Надя. — Поняли, наверно, что Людке обидней всего будет, если ее просто не заметят».
Она покинула Людмилину свиту и вернулась за стол. Машинально попробовала горячее — семгу под сливочным соусом. На удивление, блюдо местным поварам удалось, и Надя — все-таки пища снимает стресс лучше, чем курево, — накинулась на аппетитную рыбу. Еще и Семка Зыкин подошел, начал ее медицинскими байками развлекать. Митрофанова слушала внимательно, хохотала и даже не заметила, как справилась с горячим. А едва отложила приборы, услышала усиленный микрофоном голос Ленки Коренковой:
— Ну что, дамы и господа? Все покончили с едой? Тогда давайте споем!
Одноклассники откликнулись аплодисментами и радостным гулом. Надя тоже зааплодировала. Удивительно: говорит Коренкова, несмотря на выпитое, внятно. И предложение выдвигает мирное.
— Начнем с чего-нибудь романтического! — тем временем предложила Лена. — Все-таки у нас сегодня встреча выпускников, вечер воспоминаний…
Она пощелкала кнопками караоке, дождалась, пока заиграет музыка, и сильным голосом затянула:
Буквы разные писать тонким перышком в тетрадь Учат в школе, учат в школе, учат в шко-оле…Голос Коренковой звучал свежо и сильно, одноклассники радостно подхватили знакомую песню, а Семка Зыкин крикнул в ухо Надежде, которая тоже начала подпевать:
— Молодец Ленка! Не весь талант пропила!
Надя только вздохнула. О загубленном таланте Коренковой она, на правах соседки, знала больше других. Не раз слышала сквозь тонкую стенку, как Лена пытается воспроизвести на своем рояле что-то из былого репертуара. Сбивается, путается, злится, а потом заходится в слезах… «Хоть бы пела, раз больше играть не может», — мелькнуло у нее. Тем более что благодаря природному артистизму и сильному голосу петь у нее получалось. Вон и Степка говорит:
— Сладкова в балахон пугачевский вырядилась, только Ленка все равно на звезду больше похожа.
А Коренкова на месте не стоит, приплясывает — зажигательно, точно в ритм. На втором куплете, благо микрофон беспроводной, и вовсе спустилась в зал. Исполнила подобие индийского танца вместе со Степаном, потом протянула микрофон историку — тот не растерялся, песню поддержал, а после подошла к Надежде, и они, к восторгу публики, пропели пару фраз на два голоса…
А когда покончили с ностальгической песенкой, Лена выхлебала из чьего-то неосмотрительно оставленного бокала шампанское и предложила: