Одноклассники
Шрифт:
Он все-таки спустился в зал и стал со страхом искать среди девушек Ирину, но ее не было. Не было Земцова, не было Люды. Класс таял, как ночь, как детство. Кто-то очень хотел спать, кому-то все надоело, кто-то сильно торопился в будущее.
После того, как они всем классом встретили рассвет, Ирина словно испарилась. Впрочем, Белкин не пытался ее разыскать, но в душе ждал встречи с ней. Еще года два он тосковал по ней, и в груди его что-то сладко и томительно болело. А потом он женился, потом развелся и стал кидаться от одной женщины к другой. С тех пор Ирину он больше не вспоминал.
Он устроился
Потом он работал охранником на автостоянке, сторожем дачного поселка, продавцом дроби в пневматическом тире. Как-то получил недвусмысленное приглашение работать по заказам криминальной группировки. Деньги пообещали огромные, а за отказ – большие неприятности. Но от высокооплачиваемого киллерства Белкин все же отказался, уехал в деревню и запил довольно крепко. Ну а потом… потом была пьяная драка у винного магазина, ночь в «обезьяннике», обвинение в нанесении тяжких телесных повреждений гражданину Аскарову, подписка о невыезде. И, наконец, охотничий приют.
Он на судьбу не жаловался, ни в чем не винил себя – за свои глупости сам же и расплачивался. И легко прощал людей за обиды, нанесенные ему. Но в охотничьем приюте после встречи с Ириной с ним что-то случилось. То ли водка окончательно обесценила его жизнь в собственных глазах, то ли уж слишком обидели его Иринины «шестерки». А может быть, сама Ирина задела его подчеркнутым нежеланием обернуться на прошлое, которым он в свое время так дорожил…
…Белкин лежал на чердаке сарая, грея рукой цевье ружья. Он уже успел разогнуть ржавые гвозди на штакетнике, снять треугольное стеклышко и выставить наружу ствол ружья. Холодный воздух свистел в треугольной амбразуре. Белое голубиное перо, застрявшее в углу прорези, трепыхалось на сквозняке. Сколько прошло времени, как он залез на чердак? Час? Два часа? Или сутки? Чепуха, не имеет значения. Он будет лежать здесь и ждать до тех пор, пока не получит утоления кровью.
Никакого волнения, никакой дрожи в руках. Он уже все твердо решил, уже смирился с будущим, которое сам себе уготовил. Все равно отступать некуда, мосты сожжены: пистолет, который лежит на буфете под тряпкой, уже определил его судьбу. Белкин нарочно оставил на нем свои отпечатки пальцев. Пусть так будет.
Скрипнула дверь, кто-то вышел из дома. Белкин вытянул шею и посмотрел через отверстие на двор. Она! Накинув на плечи шубу, неторопливо идет к кухне. Он затаил дыхание, опустил палец на спусковой крючок и начал подводить мушку к ее голове. Все то же, будто это было вчера: каре, прямой пробор. «Чувствуешь, как пахнут волосы? Это мне папа из Сирии яблочный шампунь привез…» Как же она тогда торопилась выбраться из ямы, в которую Земцов ее столкнул! Как это было для нее важно – доказать, что власть осталась при ней, что все будет так, как она этого хочет. Не Земцов, так Белкин. Не сейчас – так через пятнадцать лет. Не ей – так никому.
Он начал плавно давить на курок. «За Земцова, за Пирогова, за Людку…» Еще мгновение, и пламя швырнет тяжелый жакан в затылок Ирине и она ничком повалится на снег.
– Не надо играть в киллера, Федя! – вдруг услышал он за своей спиной страшно знакомый голос, резко привстал, обернулся, но смог различить лишь черный силуэт.
– Кто это? – спросил он неживым голосом, щуря глаза.
– Твой судья… Пойдем, поможешь мне праздничный стол накрыть.
Белкин торопливо сунул руку в карман, вынул зажигалку, высек пламя и поднял его над головой.
Он подумал, что сошел с ума.
Глава 77
ВАЦУРА ИЗЛИШНЕ ВПЕЧАТЛИТЕЛЕН
– Человек – все равно что рыба, – говорил Кирилл. – Заглатывает наживку и не знает, что уже на крючке.
Они медленно ехали по улицам поселка. Вера, открыв бар, изучала его содержимое.
– Так его еще надо заставить схватить наживку… Хочешь мартини?
– Нет человека, который бы не держал наживку во рту, – возразил Кирилл. – Главное, разглядеть в ней крючок, а потом нащупать лесочку и по ней добраться до удочки, а оттуда уже – на бережочек. И тащить.
– Ты умеешь так делать?
– Сейчас посмотрим, – ответил Кирилл, останавливая машину у продуктового магазина.
– Не думаю, что Вешний настолько глуп, чтобы оставить свой адрес какой-то малознакомой продавщице, – с сомнением покачала головой Вера.
Они приблизились к окну магазина, посмотрели через стекло на прилавок, а затем друг на друга.
– Не она, – уверенно сказала Вера.
– К сожалению, не она, – подтвердил Кирилл. – Видимо, это ее сменщица.
– Подождем до завтра?
– Зачем? Сыграем на ее зависти и стремлении насолить сменщице.
– С чего ты взял, что она ей завидует?
– Прилавок у них один? Условия работы одни? А Вешний почему-то достался первой, а не второй. Несправедливо!
– Конечно, несправедливо! А что мы ей скажем?
– Придумаем по дороге, – ответил Кирилл, открывая тяжелую дверь магазина на ржавой пружине.
Круглолицая продавщица памятником стояла за прилавком и смотрела сквозь Кирилла. Перед ней лежал хлебный лоток, в котором ничего не было, кроме картонной таблички с надписью «Весь хлеб свежий, руками не лапать!».
– Иди сюда! Не плачь! – подозвал Кирилл отставшую Веру, притянул ее за руку и подтолкнул к прилавку. – Здравствуйте! – поздоровался он с продавщицей. – Это жена Андрея. Мы его уже второй день разыскиваем. Только вы можете нам помочь.
– Какого еще Андрея? – неожиданно тонким голоском спросила продавщица, не выказывая при этом ни малейшего интереса.
– Как? – сыграл удивление Кирилл. – Разве вы его не знаете? Высокий кучерявый блондин. По нашим данным, он вчера встречался с вашей коллегой.