Однокурсник президента
Шрифт:
Этой фразой Решетников закончил свой доклад и закрыл лежавшую на коленях папку.
– Да, это объясняет причину странной заинтересованности американцев к уцелевшим фрагментам ракетного комплекса. К тому же теперь мы имеем косвенное подтверждение более раннего вывода наших аналитиков. – Казалось бы, можно было порадоваться профессионализму своих подчиненных, но генерал предпочел, чтобы аналитики ошиблись. – Увы, их прогноз становится все более и более вероятным.
– Необходимо что-то предпринять, – озабоченность Юрьева передалась полковнику, – нельзя сидеть сложа руки.
– Ты прав. Ни в коем случае нельзя выпустить столь, как теперь выясняется, опасный груз с территории России. Мы рано успокоились. Приказываю на возможных путях передвижения противника организовать засады. Задействовать все отряды спецназа, находящиеся на территории Чечни. Перекрыть дороги. На этот раз не будем ждать сообщения от агента, оно может прийти слишком поздно. Войди во взаимодействие с МВД и ФСБ. Любая помощь нам не помешает. – Генерал на секунду умолк, переводя дух. – Отправь телеграмму в группировку и к 17.00 подготовь доклад. Коротко. Самое важное. По существу. Завтра заседание правительства. – Генерал заговорил скупыми, казенными фразами. – Я изложу нашу позицию… Только… – Фраза осталась незаконченной, и что именно хотел сказать генерал – осталось неизвестно.
Август 2008 года. Москва. Главное разведывательное управление. 16 часов 25 минут. Время московское
Слов не требовалось – генерал выглядел удрученным, из чего полковник Решетников сделал вывод: поход Юрьева к руководству страны закончился пшиком.
– Вот так вот, Сережа. – Казалось, генерал в один миг состарился.
Сергей Алексеевич, покрутив пуговицу своего гражданского пиджака, все же задал вопрос, хотя ответ виделся очевидным.
– И что теперь?
– Почти ничего. Войну нам не остановить, но сделаем все, что в наших силах. Отправь телеграмму по всем бригадам спецназа… Хотя нет. Позвони в каждую, лично. Пусть готовят по одному отряду.
– Обоснование?
– Никаких обоснований. Никаких вопросов и ответов. Пусть готовят. У нас осталось не так много времени. Вопросы… – Ворчание генерала выглядело совсем уж по-стариковски. – Мы в армии или что?
– В армии, товарищ генерал, – ответил полковник, хотя ответа от него не требовалось.
– То-то же. Ступай, Сергей Алексеевич, звони.
– Есть! – Будь полковник в форме, он, наверное, щелкнул бы каблуками, а так лишь выпрямился и неспешно покинул кабинет начальника.
Глава 8 Цейтнот
Чехи
В последующие дни боевики Солты Газиева только и делали, что шли, останавливались поесть, поспать и снова шли. А у агента Джабы все никак не появлялось возможности включить аварийный радиомаяк и при этом не навлечь на себя подозрения. В конце концов, включив, не оставлять же его у себя?
Российско-грузинскую границу отряд перешел в сумерках.
– Стой. – Уверившись, что территория, подчиненная российской юрисдикции осталась за спиной, Солта решил устроить большой привал. Моджахеды устали. Требовался отдых. Разбредясь среди камней, они стали неспешно есть.
Удалось перекусить и тащившим груз русским. Несмотря на угрозы со стороны главаря, Байсаров не слишком заботился об их здоровье – хотят стать свободными – пусть тащат. А что впроголодь, так тем лучше, ночью не останется сил на побег.
– Сидите тут, и чтоб никуда! – пригрозил Ваха, прежде чем отлучиться по неотложной надобности. Он удалился, а к оставшимся у рюкзаков с грузом пленникам подошел улыбающийся Джафаров.
– Что, скоро домой?! – В сгустившейся темноте его усмешка выглядела устрашающе. – Солта сказал, Солта сделает. – Говоря, он как бы ненароком – почти машинально – подхватил один из стоявших рюкзаков. – Не легкий! – Со стуком поставил его на место. – Что-то сильно гремит. Наверное, тряпица размоталась. – Наклонившись, Джабраил развязал тесемки и заглянул вовнутрь, загораживая его спиной от сидевших в темноте русских. – Странно, – выпрямляясь, Джафаров развел руками, – нормальное тут все. Упакованное.
Затянул тесемку и, повернувшись к пленникам, он снова улыбнулся.
– Есть хотите? – Сергей молчал, Павел замялся, опасаясь попасть впросак – Джабраил никогда особой любви к пленникам не выказывал, сложно предположить, что этим вечером он испытывал иное. – Держи. – Помощник главаря банды вытащил из кармана и бросил к ногам застывшего как изваяние пленника банку пайковой гречневой каши.
– Спасибо, – пробормотал ошарашенный подобной щедростью Павел. Но Джафаров его уже не слышал, развернувшись, он уходил в темноту ночи.
Угощение закончилось быстро. Болели натруженные плечи, ныли ноги, хотелось пить, но воды у Вахи оставалось мало, и он берег ее для себя.
«Ничего, – думал Павел, – еще день, два – и все. Свобода!» – От радостного предчувствия защемило грудь. На лице Гусева появилась улыбка. Продолжая улыбаться, он провалился в сон.
А скрючившемуся на камнях Сергею, наоборот, не спалось, в голове зрели планы предстоявшего побега. Все в них оказывалось расписано буквально по минутам, если не по секундам, и выглядело безукоризненно.
«Следующей ночью», – засыпая, подумал он. Небо над головами спящих медленно заволакивало тонкой пленкой перистых облаков.
Москва. Главное разведывательное управление
– Товарищ генерал! – Полковник Решетников буквально влетел в кабинет шефа. – Срочное сообщение. Заработал аварийный радиомаяк агента Джабы.
– Где он находится сейчас? – Генерал оторвал взгляд от разложенных на столе документов. – Какова возможность нанесения арт– и авиаударов?
– Отрицательная. – Полковник начал отвечать со второго из заданных вопросов. – Объект пересек российско-грузинскую границу и медленно движется в глубь сопредельной территории.
– Значится, так, да? – Генерал поднялся из кресла и заходил по кабинету. – Значится, так… Что ж… у нас не остается других вариантов…
– Вы предлагаете…
– Да, именно это я и предлагаю. Немедленно отдайте от моего имени приказ на вывод в данный квадрат группы спецназа. Задачу поставите лично. Обрисуете с максимальной точностью. Груз должен быть перехвачен. Любой ценой. Вам понятно? Любой ценой! Возможно, от этого зависит… – Генерал не договорил. Что от этого зависит вопрос войны и мира, полковник понимал и без слов.