Однокурсник президента
Шрифт:
Каждые полчаса от «Центра» поступали новые сведения о продвижении преследуемого объекта. Не сбавляя скорости, разведчики продолжали двигаться дальше и дальше. Если бы в этот момент взять и прочертить на карте две линии, означавшие маршрут движения преследователей и преследуемых, то становилось ясно – они постепенно сближались. Расстояние сокращалось, но медленно.
– Быстрее! – приказал Маркитанов, рассчитывая догнать противника в ближайшие два часа. Группа, повинуясь его приказу, прибавила шаг, но прапорщику все равно казалось, что двигаются они недостаточно быстро. Когда же он взглянул на координаты из следующей радиограммы, то понял, что у него появился шанс сделать это гораздо быстрее – за последние полчаса противник не прошел и четверти километра, тем самым практически оставаясь на месте. Что это означало, Дмитрий в точности не знал, но предположил два варианта. Первый – чехи решили отдохнуть, и второй – преследуемые каким-то образом догадались о присутствии за спиной разведчиков и собрались устроить на спецназовцев засаду. Третий – о труднопреодолимом для моджахедов препятствии – Маркитанов отмел сразу: судя по карте, местность впереди была относительно ровная, оврагов и речек не наблюдалось, к тому же сложно было предположить, что чехи не знали местности. Из всего разнообразия выбора Дмитрий предпочел бы вариант первый, но и от второго
«Ек макарек!» – прапорщик едва не присел от неожиданности. Замедлил шаг, останавливаясь, потянул носом: со стороны предполагаемого места нахождения противника потянуло дымом костров.
«У, суки», – Маркитанов начал невольно склоняться к варианту расставленной ловушки.
– Чи, – останавливая группу, прапорщик в который раз окликнул идущего впереди радиста и, когда тот повернулся, начал отдавать приказания: «На месте», «старшего головного разведдозора ко мне».
Команды были отданы. Шальнев понимающе кивнул и передал их по цепочке дальше.
– Командир! – сержант Абакумов, как всегда, выплыл из дымки негустого тумана подобно бесшумному призраку.
– Валера, запах чуешь? – спросил Маркитанов, и сержант в знак согласия кивнул, после чего прапорщик еще раз взглянул на экран джипиэса и следом – на карту. – Так вот, чехи находятся приблизительно в трехстах метрах от нас. Сейчас возвращаешься к своей тройке и, забрав правее, обходишь боевиков с юга. Двигаешься предельно осторожно. Возможно, это засада. Как только обнаружишь противника, занимаешь удобную позицию и ждешь. Мы выжидаем двадцать минут и, всей группой смещаясь немного правее, двигаемся вслед за вами, но не обходим противника, а наступаем с запада.
– А мы что? – не удержался и перебил командира Абакумов.
Дмитрий недовольно зыркнул в сторону сержанта и продолжил так, словно никакого вопроса задано не было.
– При удачном стечении обстоятельств рассредоточиваемся и по моему сигналу атакуем, вы поддерживаете. Рюкзаки снять, оставить здесь, патроны забрать полностью. Все ясно?
– Вполне, – Абакумов достал и повертел в руках компас. Потом взглянул на часы, словно начиная отмерять время, и прокрутил в голове предстоящий маршрут – ничего сложного, местность предполагалась довольно ровной. – Я пошел?
– Давай! – Маркитанов одобрительно шлепнул его по плечу. Вышло излишне громко, сержант поморщился, но смолчал. Снова взглянул на часы и, ступая легким, плывущим шагом, растворился в ветвях елей, покрытых сизым налетом опускающегося тумана. Оставшиеся на месте разведчики замерли в ожидании. Когда же отмерянное прапорщиком время истекло, он поднялся с положенного на землю рюкзака, сунул в мародерник запасные пачки патронов и зашагал к голове группы. При существующей опасности нарваться на засаду Маркитанов намеревался идти среди первых, и не потому, что предпочитал ответственности гибель, а потому, что считал способным ее избежать. Избежать и спасти других.Его худшие опасения оказались напрасны. Банда, в полном сборе рассевшись вокруг костров на краю поляны, шумно предавалась отдыху. Находившееся неподалеку охранение, состоявшее из двух бородатых борцов за веру, вместо того чтобы вести наблюдение за прилегающей местностью, повернувшись лицом к пирующим, вслушивалось в рассказываемую кем-то историю. Спокойная тишина этих мест расхолаживала. Не в первый раз оказавшись на территории сопредельного государства, моджахеды привычно уверовали в абсолютную безопасность.
Дмитрий приподнял руку. Группа остановилась. Следующее движение рук – и разведчики начали расползаться по сторонам, вытягиваясь в вогнутую вовнутрь дугу. Время пошло на секунды. Дождавшись, когда вокруг прекратится всякое движение, Маркитанов выцелил боевика, сидевшего в самой гуще своих собратьев, и нажал спусковой крючок. Автомат грохнул выстрелом, его звук подхватили собратья, что находились в руках других спецназовцев. Загромыхали пулеметы, одна за другой заговорили снайперские винтовки. Недружно затрещали в ответ выстрелы. Оставшиеся в живых боевики ломанулись в росший по краю поляны кустарник и, попадав на землю, начали отстреливаться из-за этого призрачного укрытия. Некоторые побежали дальше, но попали под огонь головного разведдозора. Ухнул гранатомет. Отброшенный в сторону тубус за звуками выстрела неслышно покатился по каменистой почве. Новый «ух», и черный разрыв вспух в том месте, откуда только что строчил пулемет.
Прапорщик выстрелил в очередной раз, едва не угодил под выпущенную в ответ пулю, сместился вправо и, перекатом уйдя вперед, оказался под укрытием большого, серого, почти округлого валуна. Шоркнувшие по нему пули срикошетили в сторону, одна горячей плюшкой шлепнулась в полуметре от плеча. Дмитрий откатился к правому краю камня, выстрелил по поднявшемуся чеху, промазал, оглянулся назад:
– ВОГами! – Отдав такую команду, он сам начал окучивать противника из своего подствольного гранатомета. Гранаты к нему закончились на удивление быстро. А противник продолжал огрызаться.
– Третий, активней! – рявкнул Маркитанов, требуя от второй тройки ядра более решительных действий и к тому же крепко рассчитывая на работу снайпера.
Ответная стрельба из ГП-25 заставила прапорщика свернуться калачиком и на какое-то время прижаться к валуну. Гранаты падали совсем близко, мелким крошевом осыпалась листва, весьма ощутимо шлепнуло по берцу. Маркитанов поморщился и, наплевав на продолжающие рваться ВОГи, высунулся из-за камня – часть кустарника, за которым укрывались остатки банды, срезало пулями, и теперь в переплетении наваленных веток виднелись очертания неподвижной фигуры, но из-за нее некто живой продолжал стрелять.
Прапорщик прицелился. Выстрелил, целясь сквозь лежавшую на земле фигуру, но пули не достигли намеченной цели. Пробив труп, они врезались и смялись о плоский камень, как оказалось, лежавший сразу за спиной убитого.
– Алтуфьев! – Прапорщик окликнул бойца первой тройки ядра. – Граником!
Услышавший команду рядовой Алтуфьев слегка приподнялся, вскинул РПГ-26 на плечо и выстрелил. Больно ударило по ушам, реактивная граната устремилась к цели, но, зацепив по пути ветку, ушла в сторону и исчезла.
– Вот ведь, – прошипел Маркитанов и, стреляя на ходу, вновь рванул вперед. В тот же миг за спиной, чуть сбоку, вспухло черное облако, крепко приложило ударной волной, сбило с ног, бросило на рванувшее навстречу дерево.
В глазах потемнело, тело толкнуло к земле и в сторону. Дмитрий потерял равновесие и завалился на бок. Выпущенные в него пули прошли над спиной, лишь одна, самая первая, чирканула по сшивкам разгрузки, оставив на них рваный след.Ваха Байсаров
Что-то в поведении Джафарова обеспокоило Ваху. В противном случае он бы не двинулся следом за пленником и уводившим того Хасаном. И не иначе как провидение спасло ему жизнь – он сел, и в этот момент над головой, срубая листву, прошелестели пули. Он видел, как упал Хасбулатов, как завалился на бок, избегая опасности, Джафаров, и тут же сам Ваха, если еще не раньше, повалился навзничь, вжался в землю, пополз в глубь кустов, решительно двигая ногами, упираясь локтями, удирая с насквозь простреливаемого участка. Аллах благоволил ему, ни одна пуля не коснулась тела Вахи. Он остановился, замер за небольшим валуном, почувствовал, как его члены охватывает дрожь от выбрасываемого в кровь адреналина, и только тогда осознал, что закинутый за спину автомат так и остался за спиной. Повернулся на бок, протянул руку, перетянул на грудь, снял ремень с шеи. Передернул затвор, загоняя патрон в патронник, вслушался и понял: живых моджахедов осталось совсем мало. А ни разу не прозвучавшее «Аллах Акбар» говорило за то, что дела у отряда вконец плохи. Ваха облизнул вмиг пересохшие губы. Оставшийся на них вкус говядины почему-то оказался с горьким привкусом. Захотелось… впрочем, Ваха и сам бы не смог определить, что ему больше хотелось. Самым разумным было бы сейчас начать уползать в глубину леса, а затем, поднявшись, уходить и уходить как можно дальше, оставив остальных на волю Аллаха. Возможно, Байсаров так бы и поступил, но с той стороны, куда он только что подумывал начать драпать, раздались длинные переливистые очереди. Несколько секунд – и опять все стихло. Стало ясно, что кто-то оказался более шустрым и нетерпеливым и в итоге менее везучим, чем он. С попытавшимися отойти моджахедами покончили быстро.
«Окружили» – пронеслась паническая мысль, но она заставила мобилизовать все силы. Ни умирать, ни сдаваться не хотелось. – «Русских не может находиться здесь слишком много, – быстро рассуждал Ваха. – Это грузинская территория, они не рискнут задействовать целый батальон, значит, вокруг не может быть сплошного кольца. А что, если русских… всего ничего? – Он снова вслушался. Слух опытного бойца тут же оценил численность противника. – Чуть больше десятка. Пусть еще кто-то сидит в засаде. Но все равно немного. Двадцать человек…» – Ваха слышал, что отдельные моджахеды все еще продолжают сопротивляться. В голове созрело решение. «Если удастся обойти русских с фланга, ударить, посеять панику…» – В какой-то миг Байсаров почувствовал себя героем, спасающим братьев-моджахедов от гибели. Подобрав под себя ноги, он напружинил мышцы, оттолкнулся руками, вскочил и быстро побежал, не обращая внимания на падающие вокруг ветки и резко забирая влево. Пробежав несколько десятков метров, он упал. Вжавшись в землю, вслушался. Его перемещение со стороны противника осталось без внимания. Сердце бешено колотилось. Даже и не пытаясь его успокоить, Ваха приподнялся и, ориентируясь на звуки выстрелов, медленно двинулся вперед в направлении противника. Сгибаясь, местами переползая от дерева к дереву, Байсаров постепенно приближался к цели.
Фигура русского мелькнула неожиданно, несколько раньше, чем рассчитывал Ваха. Он вскинул автомат, целясь в бок противника, но не успел выстрелить – тот сорвался и побежал вперед. Машинально вынеся прицел перед бегущим, Байсаров потянул спусковой крючок. В тот же миг за спиной русского взорвалась выпущенная кем-то из моджахедов граната РПГ, взрывной волной бегущего бросило вперед и чуть-чуть запоздавшие пули прошли сзади. Машинально отшатнувшийся Ваха упустил момент, когда русский покатился по земле. Когда же Байсаров нацелил автомат вновь, русского нигде не было…
Салман Газиев
То, что дело обстоит невероятно плохо, Солта понял в один миг, в тот самый, когда рубанувшие очереди смели едва ли не половину его моджахедов. Его самого спасло лишь чудо – неведомо каким образом пули прошли мимо. Он упал, змеей заскользил за ближайшие укрытия, даже не помышляя схватиться за оружие и открыть ответный огонь. Опыт учил, что в подобной ситуации это равносильно гибели, но кто-то из оставшихся, привлекая к себе внимание, начал стрелять. Недолго, но этого как раз хватило Солте, чтобы он успел преодолеть открытый участок и спрятаться за переплетениями ветвей. Продолжая ползти, он стал быстро удаляться от эпицентра боя. Мысль, появившаяся при первых выстрелах, обрела четкость, окончательно оформилась, оправдывая собственные действия: «Нужно сохранить груз. А раз так, то, значит, следует как можно быстрее добраться до американцев. А они… Они не для того все это затевали, чтобы вот так просто его упустить. Они поднимут армию, полицию грузин, догонят и уничтожат русских спецов. Он, Солта, отомстит за своих братьев. Но это будет чуть позже, а сейчас ему следовало бежать, бежать, как можно дальше. Пули путались в ветвях, застревали в стволах деревьев, рикошетили от кустов, долетая до спасающегося от них Газиева все реже и реже. Наконец он, почувствовав себя в относительной безопасности, поднялся и, слегка пригнувшись, побежал строго на юг. Он не знал, не видел, что почти следом за ним в том же направлении побежали еще двое воинов ислама, так же, как и он, не желающих гибнуть. А звуки боя становились все дальше и дальше. Казалось, ему в который раз повезло…
Ударившими в разгрузку пулеметными пулями главаря банды буквально приподняло и отбросило назад, другая – автоматная – очередь пробила ноги, снайперская пуля раскрошила череп. Газиев был мертв, прежде чем выроненное им оружие упало на землю.
А так спешно покинутые Солтой моджахеды еще продолжали сопротивляться.
Тыловая тройка
– Готов! – удовлетворенно заключил Абакумов и, перезаряжая автомат, неосторожно высунулся из-под скрывавших его еловых лап. Треснула близко раздавшаяся автоматная очередь, в каких-то тридцати метрах заколыхались ветви, еще один автомат ударил из глубины деревьев. Валерка, застонав от боли, уткнулся лицом в землю, из пробитого в районе ключицы тела текла кровь, вторая пуля раздробила кость предплечья. Левая рука неестественно вывернулась. Пулемет Савельева зашелся ответным хрипом, щелкнула винтовка Бармурзаева. Вскрикнув, на открытое пространство вывалился стрелявший из-за деревьев. Второй чех попытался отстреливаться, но скрывавшие его ветви ельника оказались не лучшей защитой – срезанные пулеметной очередью, они повалились уже на истекающее кровью тело.
– Вот дерьмо! – Перестав стрелять, Пашка почувствовал, как защипало левую щеку, а вниз устремилась теплая струйка. В наступившей тишине вновь застонал раненый Абакумов.
– Руслан, глянь, что с Валеркой, – попросил Савельев и, еще не сообразив, каким образом перевязывать появившуюся на щеке рваную рану, потянулся к ИПП.
– Сейчас, – отозвался снайпер и уже хотел было двинуться к старшему тройки, но…
– Отставить, наблюдать! – донеслось до него хриплое приказание Абакумова. Скомандовав, сержант вновь застонал и, превозмогая боль, стал переворачиваться на спину. Своими силами перевязать раны ему нечего было и думать, но Валерка не хотел, чтобы остальные покидали свои позиции. Еще неизвестно, сколько бандитов могло ломануться в их сторону, и ни к чему ослаблять бдительность и подставлять еще кого-то. На сегодняшний день достаточно было и его собственной оплошности.