Однорукий аплодисмент
Шрифт:
Так или иначе, Ред умудрился купить его за одну тысячу новых франков, сказал, не очень дорого, учитывая все. Тот комод привезли к нам в отель па грузовике, служащие отеля сильно им восхищались, даже те, кому пришлось его к нам в номер втаскивать. Потом мы заперли дверь и вывалили мертвый труп бедного Говарда из моего сундука на пол. Теперь он все меньше и меньше походил на Говарда, но я себя почувствовала немножко расстроенной, и меня затошнило, когда мы укладывали его в комод из камфарного дерева. Он вошел очень мило, Ред был прав насчет дивного запаха камфары, который шел от того комода. Так что с трупом все теперь было в порядке, и нам нечего было чересчур спешить с поисками чего-нибудь более или менее постоянного для жилья.
Ну, чтоб не слишком затянуть историю, я ведь всю эту вещь постоянно старалась подсократить, надо вам сказать, что мы на год или вроде того сняли типа бунгало в деревне, не слишком далеко от места под названием Монморильон, что к западу от реки под названием Вьенн. Конечно, привезли с собой весь багаж, а двумя важными вещами в нашем багаже был тот самый комод с трупом Говарда в нем и мой чемодан из свиной кожи, полный английских денег так называемой высокой деноминации. Комод поставили в отдельную комнату сам по себе, потому что там полным-полно комнат, ни в одной из них не очень-то много мебели, но мы, конечно, не можем держать там труп Говарда вечно. Ред говорит, вот что он собирается сделать: засеять семенами большой кусок земли позади и поставить труп бедного старины Говарда вместо пугала, вороны, говорит, очень быстро его обработают. Звучит немножечко дико, да это ведь только мертвое тело, и Говарду нечего больше с ним делать. Может быть, Говард сам бы этого захотел, попробовать отпугивать черных птиц от посевов.
Мне очень трудно почувствовать насчет Говарда хоть какую-нибудь по-настоящему жалость. Мне не хватает его иногда, особенно когда Ред немножечко увивается, как я считаю, за женщиной по имени мадам Кребийон, милях в семи вниз по дороге. Поэтому я и храню до сих пор тот самый колун для угля. Потому что есть тут один мужчина по имени Анри Фурнье, он с вином что-то делает, по-настоящему хорошо говорит по-английски, говорит, будто все для меня сделает. Какой мерой меришь, такой и тебе отмерится. Потому что теперь Реду только надо сказать, что его тошнит от современного мира и он хочет оставить его, прихватив с собой меня, тогда старый колун для угля пойдет в дело, причем это будет не убийство, это будет самозащита, как с Говардом. Впрочем, вот что я собираюсь сказать: трудно по-настоящему чувствовать к Говарду хоть какую-то жалость, потому что он получил что хотел, кроме, конечно, того, что я с ним не отправилась. Говард был попросту симпатичной машиной, желавшей умереть, а Ред говорит, что таков весь сегодняшний мир. Если он будет это и дальше талдычить, я пойму, мне пора оставлять свои отпечатки на том самом колуне для угля. Не то чтоб я по-настоящему желала кому-то вреда, потому что хочу одного: жить милой порядочной жизнью, получая столько удовольствия от нее, сколько могу. В целом затем мы и тут.
Теперь я заканчиваю писать свою историю, вот она, моя история, верьте не верьте, дело ваше, а не мое. Кое-кто говорит нехорошие вещи про меня и про Реда, насчет убийства, ограбления и так далее; не знаю, откуда все это идет, может быть, даже из супермаркета на Гастингс-роуд, нынешний мир – место маленькое, но я настаиваю на той самой истории, которую вам рассказала. И последние мои слова к тем, кто беспокоится насчет современного мира, насчет жизни, и тому подобное. Это на самом деле не мои слова, а папины (то есть моего отца), и не столько его слова, сколько слова одного капрала, которые папа всегда цитирует и которые тот капрал сказал во время Второй мировой войны. Тот капрал обучал их стрелять из ружей или чему-то еще, и кто-то спросил: «Долго, по-вашему, будет эта война продолжаться, капрал?» А тот самый капрал говорит: «Кого волнует, долго ли будет она продолжаться, пока тут еще полным-полно пива и девок?» Ну, я не слишком охоча до двух этих вещей, но смысл понимаю. Кстати, все говорили, когда Говард служил в армии, он был не слишком хорошим солдатом. Дай мне пасть, как солдат. Как раз этого он не сказал, правда? Бедный глупый Говард.