Одной ночи достаточно
Шрифт:
Мы проехали три четверти пути, но никто из пассажиров не произнес ни слова.
Наконец Роман заметил:
— Ты молчаливая сегодня.
— У меня нет желания говорить, — ответила Ева.
— Не понимаешь, Эд? — вмешался Джордан. — Может, сегодня вечером миссис не собиралась выходить.
Ева ничего не сказала.
— Ты не собиралась выходить? — спросил Роман.
— Ты меня уже об этом спрашивал дома, — возразила жена. — Но я же здесь. Я еду. Чего же ты хочешь?
Остаток пути она молчала. Я вел машину спокойно.
Мы подъехали к «Троку», сверкающему изнутри голубоватым светом. Портье, негр с Багамских островов по имени Уолтер, который в этом голубоватом свете казался еще черней, чем был на самом деле, хорошо знал Романа. Увидев его, он склонился в глубоком поклоне.
У Евы не было возможности перемолвиться со мной. Она вынуждена была пойти вперед, двое мужчин ее сопровождали. Я наблюдал за ней, когда девушка входила в ресторан. В этом свете ее белое платье отражалось голубым, красивые плечи казались мраморными с едва заметными голубыми прожилками вен.
Все вокруг было голубым — и мое опечаленное сердце тоже.
Я поставил машину немного в отдалении, за углом. Не знал, что делать. Стена ресторана с той стороны, где я остановился, была без окон. Люди продолжали собираться.
Увидел, как вышел официант и что-то сказал Уолтеру. У меня тут же родилась надежда, что она послала мне записку, поэтому я приблизился к входу, ожидая оклика. Но официант на мгновение задержал на мне взгляд, потом повернулся и вошел внутрь. Очевидно, он вышел, чтобы сделать глоток воздуха.
Я вернулся на свой пост. Знал уже, что с улицы невозможно увидеть зал ресторана, поэтому не делал попыток приблизиться к входу.
Наступило одиннадцать часов. Потом одиннадцать двадцать. Одиннадцать тридцать. Я стоял рядом с машиной и водил рукой по гладкой поверхности, как бы снимая с нее нервное напряжение.
Вдруг увидел, как что-то блеснуло там, где прежде было лишь слабое отражение голубого света. Ева бежала ко мне в своем белом платье, без шарфа и сумочки.
Я сделал несколько шагов навстречу, обнял ее.
— Быстро! — задыхаясь, проговорила она. — Ничего не говори! Поехали!
Она прыгнула на переднее сидение, я уже был за рулем.
Спешно отъехали.
— Сколько у нас времени?
— Двадцать минут.
— Я не могла уйти раньше. Черт возьми! Они выбрали столик как раз напротив коридора. Им был виден и коридор, и выход на улицу. Я не могла выйти незамеченной.
— Тогда как тебе удалось…
— Немного спустя пришел их друг и сел за наш столик. Они вынуждены были изменить положение, чтобы дать ему место. И потому вход оказался уже вне поля их зрения. — Она пошарила за декольте. — Держи!
Это был замшевый кошелек с деньгами. Ева протянула его мне. Я продолжал держать руки на руле.
— Чьи это деньги? — спросил.
— Мои.
— А до этого чьи были?
Секунду она размышляла.
— Ты прав, — сказала и, высунув наружу руку, перевернула кошелек. Посыпались банкноты. Они уносились прочь с большой скоростью. Кто-то завтра найдет на улице доллары.
— Мы когда-нибудь приедем?
— Еще немного, и будем на месте. Теперь уже успеем. Судно не отойдет до полуночи. У нас есть еще… — Я почувствовал, что Ева прижалась ко мне. — Почему ты так боишься?
— Потому что они знают, Скотти! Они раскрыли наш заговор раньше времени. Не знаю, удастся ли нам прибыть на судно раньше их!
Я спросил, что она хочет этим сказать.
— Кто-то видел тебя. Тот, кто знает его, видел тебя, когда ты покупал билеты. Или узнал машину Эда. Несчастливое стечение обстоятельств, понимаешь? И надо же, чтобы оно случилось именно с нами! Это все тот друг, присевший за наш столик. Он думал, что билеты заказываются для меня и Романа. Я слышала, как он расспрашивал Эда. К счастью, Эд не придал этому значения, так как я находилась с ними за столиком. Он подумал, наверное, что это какое-то недоразумение. Но с того момента, как я встала из-за стола, с того момента, когда они заметили мое отсутствие… То, что видел тот друг, подтверждается. Они знают: Гавана, корабль. Судно заходит сюда каждые десять дней, исчезли мы вдвоем. Они поймут, кому были предназначены билеты. Определят, где мы находимся, раньше чем отойдет корабль.
— Но машина у меня.
— Машина есть и у того друга, который все рассказал. Может быть, они уже позади нас. Преследуют.
Я увеличил скорость.
— Будем начеку. Еще десять минут — и мы на месте.
— Впрочем, умирают только один раз.
— Мы не умрем, — пообещал я. Но как оказалось в дальнейшем, свое обещание не сдержал.
— Что-то виднеется там сзади. Кажется, за нами следуют две фары. Но они далеко.
— Не смотри назад, — попытался успокоить Еву. — Ни к чему это.
Мы прибыли в порт за шесть минут до полуночи. Сделали резкий поворот и остановились прямо перед молом. Я дал ей билеты и сказал:
— Возьми и жди меня у трапа. Отведу машину, чтобы она не оставалась на виду.
Ева хотела, чтобы пошел с ней, но я жестом вынудил ее повиноваться.
Мне нельзя было оставлять там автомобиль. Если фары, которые девушка видела в отдалении, означали преследование, то машина становилась уликой.
Я отвел автомобиль подальше в тень и бегом вернулся к трапу. Прибывали другие машины, группировались в длинный хвост перед пристанью. Теперь уже невозможно было определить, какие фары мы видели позади себя. Основная часть людей, выходящих из машин, были одеты элегантно. И это естественно, так как речь шла о круизе. Сирена судна с воем испустила пар, перекрывая в течение минуты любые другие звуки.
Я нашел Еву у основания трапа. Было очень много других дам в вечерних платьях, и это меня радовало: так она не сильно бросалась в глаза. Мы показали билеты и быстро поднялись на борт. Нас встретил стюард и проводил в каюты, которые находились напротив друг друга. Он вошел, чтобы закрыть иллюминатор, но я протянул ему чаевые и попросил:
— Оставьте все как есть.
Человек тут же ушел.
— Закрой дверь, — прошептала Ева. Я закрыл дверь на ключ, но несмотря на это, девушка с силой оперлась на нее руками.