Одри, герцогиня Йорк
Шрифт:
Петегро кивнул, понимая необходимость такого шага, ему самому было сложно рисовать все эти закорючки и запоминать названия, а уж когда два-три символа шли в связке, то тем более. От усердия в голове начинало шуметь, а желудок неистово проситься наружу.
Тем временем старик Жозер нашёл две выпирающие точки на подставке лампы: одна была красного цвета, другая зелёного.
– Любопытно, – пробормотал он, ощущая, что предмет напитан маной. Интуитивно надавил на зелёный бугорок. Он утоп в теле светильника, и что-то едва слышно шикнуло.
– Ох! – всплеснула руками Мадам, – оно сияет! Всё сильнее!
Белый свет озарил помещение, стало так светло, почти как днём.
– А ну-ка, давайте подвесим лампу сюда, – Петегро нашёл глазами крюк в стене.
– И свечи не нужны! Ох и кудесники наши ребята! – искренне восхитилась Мадам. – Интересно, как надолго хватит заряда?
– Тут сказано, на месяц, с условием, что мы будем его отключать в дневное время, – Жозер вынул из недр ящика клочок пергамента с инструкцией, написанной мелким, убористым почерком Даррена. – Здесь два десятка. Предлагаю установить их, в первую очередь, в коридорах и на веранде перед домом и позади, чтобы ночью было всё видно.
– Да, так будет удобнее всего. А то со свечками бродить, чтобы выйти во двор, если приспичит, завсегда было неудобно.
– И в комнаты распределим, – кивнул Петегро, – самым трудолюбивым, в качестве поощрения за хорошую работу.
– Да, тоже верно, – согласились с ним друзья.
***
Его Высокопреосвященство Нико в сопровождении двух дюжих воинов, стремительно двигался по пустынным коридорам, их шаги гулким эхом разносились по тёмным углам Ромейской святости.
Алая тяжёлая ряса мерно колыхалась в такт движению великого раббатора.
Оран Нико, потомственный аристократ древнего рода, маг-разрушитель, способный потягаться в силе с самим герцогом Уильямом Кемпбеллом, внешне казался добрым дедушкой, а не могущественным церковником, с практически неограниченной властью.
Двери в кабинет бесшумно распахнулись, пропуская вперёд главного служителя Всевышнего. Не успел старик устроиться за широким полированным столом из дерева редкой породы, как в дверь постучали. В помещение шагнул секретарь.
– Вам письмо, Ваше Святейшество! – молодой человек низко поклонился, – от Его Величества Карла Третьего.
Тугой свиток, перевязанный алой лентой, скреплённый сургучной печатью, лёг на стол перед Высокопреосвященством. Секретарь, ещё раз низко поклонившись, оставил господина в одиночестве.
Глянув на королевское послание, будто на ядовитую змею, Оран пожевал тонкими губами, но всё же взломал печать и развернул пергамент. Пробежался по строчкам. Нахмурился. И перечитал послание ещё раз.
Лицо старика перекосилось от гнева, и он громко позвал:
– Зорко!
Тут же в кабинет втянулся мужчина в тёмно-серой рясе, с невнятными чертами лица, но с хитрым блеском в тёмных глазах.
– Да, мой повелитель? – поклонился раббат.
– Немедленно отправляйся в Болтонскую святость, разберись там с Геласием! Найди того, кто назначил этого идиота раббатором. Пусть явится и ответит на мои вопросы!
– Всё сделаю, Ваше Святейшество! – ещё один поклон, и Зорко так же, как вошёл, бесшумно вышел.
– Это надо же! – прорычал Оран, небрежно откинув письмо Карла Третьего в сторону. – Возжелали больше золота и власти? Прежде, не испросив моего позволения? Вы о том многажды пожалеете…
***
Измождённый мужчина в пыльной одежде тяжело шагал по наезженному тракту в сторону виднеющейся деревеньки. Наконец-то он сможет поесть и поспать. Отогреться. Грудь нещадно жгло, руки дрожали, а во рту стояла страшная сухость. Красные, воспалённые глаза цеплялись за крыши домов, в надежде, что там он найдёт помощь.
Глава 11
Интерлюдия
Ромейская святость состояла из двух зданий. Строения, возведённые из грубо обтёсанного серого камня, были разделены высокой каменной оградой. В женской святости вот уже почти два месяца обреталась Её Величество Аманида Лоарн. Женщине, по заведённому порядку, не позволялось покидать своей "кельи", где она должна была денно и нощно молиться. Лишь пару раз в день, в сопровождении трёх служанок, двух фрейлин и одной раббатисы, королева выходила в зимний сад или на прогулку вокруг святости, и то ненадолго.
Королева жила в роскошных апартаментах, состоявших из трёх комнат: приёмная, опочивальня венценосной особы и помещение для фрейлин.
Её Величество сидела в кресле и задумчиво глядела на горящий камин. Одна из фрейлин читала вслух роман о некоем рыцаре и благородной даме, за благосклонность которой он отважно, до смерти, сразился на турнире.
При появлении раббатора все тут же встали и низко поклонились. Последней поднялась Аманида. Шагнула к позднему гостю и поцеловала воздух над морщинистой рукой.
– Раббатор Нолан, – негромко, притворно смиренно молвила она, – рада вашему визиту.
– Как вы, дочь моя? – мягкий голос священнослужителя успокаивающе обволакивал. – Оставьте нас, – обратился он к служанкам и фрейлинам.
Женщины тут же зашуршали многочисленными юбками и вышли, плотно притворив за собой дверь. Королева и раббатор остались одни.
Устроившись в креслах напротив друг друга, помолчали.
– Может, вина? – предложила Аманида.
– Пожалуй, откажусь, дочь моя. Я ненадолго, – отрицательно покачал головой раббатор, огладив охроон, висевший на груди, продолжил: – Пришло письмо. Его Величество просит вас вернуться домой.
Тёмные глаза королевы блеснули победным огнём: Карл попросил! Она ему нужна!
– Ежели вы нашли ответы на свои вопросы, чувствуете, что готовы вернуться, завтра же поутру подготовим для вас карету, и вы отправитесь в путь.
Её Величество посмотрела в глаза собеседнику, но тот не выдержал чёрной мглы в очах Аманиды и тут же отвернулся, устремив взор на пляшущие в очаге язычки карминно-золотого пламени. Хмыкнув про себя, королева облизнула кончиком языка свои неестественно алые тонкие губы. Итак, можно возвращаться во дворец. Отрезанная от внешнего мира, она получала жалкие крохи информации о том, что происходит в королевстве. Но прежде, как только она окажется за стенами святости, наймёт людей, чтобы выкрали раббатора Нолана и привели его к ней.