Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви
Шрифт:
– Зато я могу!
Я умоляла его не вмешиваться. Мы часто и подолгу спорили, а потом утром, когда я приходила на съемочную площадку, Грегори Пек, понимая, что со мной что-то не так, смешил, и начиналась работа, во время которой я напрочь забывала о требованиях Джеймса и слышала только требования Уайлера:
– Еще дубль!
Конечно, мы не успевали, съемки затягивались, Джеймс нервничал, требовал сократить, закончить к середине сентября, чтобы мы смогли вылететь в Лондон на свое бракосочетание. Я тоже нервничала и злилась, тем не менее стараясь
Эта безмятежность злила Джеймса еще сильнее:
– Кажется, эта свадьба нужна только мне и тебя не касается? Не слишком ли ты вжилась в роль принцессы?
Хотелось крикнуть:
– Джеймс, пощади! Чем больше ты теребишь меня, тем труднее сниматься, а я нужна в каждой сцене, если я не в форме, остальные тоже ничего не смогут сделать.
Сам того не сознавая, Джимми вместо сокращения, наоборот, затягивал съемочный процесс. А мне самой с каждым днем все меньше хотелось, чтобы работа закончилась, настолько отличалась суматошная, сумасшедшая, но счастливая обстановка на съемках от дома.
В конце концов Хенсон получил заверения, что все закончится 25 августа. Он тут же выпустил пресс-релиз о нашей предстоящей свадьбе 30 августа в Йоркшире.
Но никому и никогда еще не удавалось соблюсти график съемок, тем более на натуре. Никакого 25 августа, конечно, не получалось, находилась масса причин, по которым все затягивалось день за днем, последним днем по графику названо 30 сентября! Согласно контракту я должна приступить к репетициям возобновленной «Жижи» 1 октября. Нечего сказать, веселенькая складывалась ситуация, у меня не получалось не то что медового месяца, но и медовой ночи.
Я пыталась обратить все в шутку, но Джимми разозлился уже по-настоящему. Масла в огонь подлила мама, видно, желая подтолкнуть меня к решительным действиям и прекращению съемок. Она прислала пару лондонских газет, на фотографиях в которых Джимми был запечатлен в компании красивых девушек – актрис и просто светских знакомых.
Что она хотела этим сказать? Что я могу потерять жениха, пока работаю? Надеялась, что я брошу сниматься и помчусь к Хенсону в объятья? Добилась только противоположного. Когда Джимми в очередной раз нанес визит съемочной группе, я положила перед ним эти газеты. Джеймс просто пожал плечами:
– А что я должен делать, пока ты снимаешься, сидеть рядом с твоим Уайлером на стуле и наблюдать, как вы с Пеком целуетесь? Уволь. С меня достаточно сплетен о вашем с ним романе не только на площадке. Ты предпочитаешь, чтобы я не жил с тобой вместе в Риме, я развлекаюсь в Лондоне, как могу.
– Джимми, если мы будем жить в Риме вместе, то я не смогу сниматься и все затянется еще на полгода. С Грегори я целуюсь только потому, что это нужно по роли, он влюблен в другую. Я не могу ни прекратить съемки, ни отложить их сейчас, когда снято уже почти все.
Я говорила еще что-то, уже не помню что, пыталась убедить, что эта работа важна для меня, что я стала пусть не настоящей актрисой, но чему-то научилась, я могу
– А потом будет турне со спектаклем… а потом еще какой-нибудь потрясающий фильм… и снова спектакль, в котором не играть ты не сможешь…
– Но ты же знаешь, как принимают «Жижи»!
Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом вдруг хлопнул по коленке со словами:
– Или 30 сентября, или никогда!
По настоянию Джимми в Риме мне сшили свадебное платье, хотя руководство «Парамаунта» объявило, что все наряды принцессы Анны из «Римских каникул» остаются у меня в качестве свадебного подарка, и я могла бы венчаться в роскошном парадном платье из фильма.
Положение было ужасным. Назначен день свадьбы, приглашены две сотни гостей, и еще ожидалось не меньше любопытствующих и репортеров, в Хадерсфилд в Йоркшире начали привозить подарки, моей подружкой согласилась стать дочь американского посла Шарон Дуглас… А у меня продолжались «Римские каникулы», и я никак не могла показать на площадке свое истинное состояние, когда хотелось просто биться головой о стену.
Но в конце концов я вдруг… успокоилась. Что ни делается, все к лучшему! Если я не успею на собственное венчание, значит, не судьба мне быть миссис Хенсон! Честное слово, от этого решения стало вдруг так легко и хорошо, что я играла дубль за дублем, даже не задумываясь о том, двадцать пятый он или уже пятьдесят восьмой. Все верно, обвенчаться можно в любой день и любой церкви, а «Римские каникулы» случаются раз в жизни даже у принцесс, не говоря уж о начинающих актрисах!
Когда все закончилось, времени у меня было ровно столько, чтобы добраться до Лондона и пересесть на другой самолет, отправляющийся за океан, чтобы начать спешные репетиции восстановленной «Жижи», там тоже ждала труппа и был строгий график гастролей. Не до собственной свадьбы!
Честное слово, я понимала жуткое состояние Джимми, ему предстояло объясняться с толпой приглашенных и репортеров, возвращать непринятые подарки, как-то оправдываться перед семьей… Но что я могла поделать? Я – актриса, хотя еще и не слишком уверенная в себе, с этим приходилось считаться. Уайлер на прощание сказал, что я могу стать одной из величайших кинозвезд мира. Конечно, я понимала, что главное в этой фразе «могу», это не значило, что обязательно стану, но разве можно отказаться от такой возможности?
У нас не состоялось венчание ни 30 сентября, ни позже. Мы попытались сделать хорошую мину при плохой игре, объявили всем, что пока не имеем времени на венчание, решили пожениться в течение трех последующих месяцев, потому что не хотим, чтобы медовый месяц проходил в гостиницах на моих гастролях.
И оба понимали, что ничего этого не будет. Джеймс требовал, чтобы я предпочла семью работе, еще год назад я бы так и сделала, но тогда, уже попробовав на вкус успех в «Жижи» и на съемочной площадке, осознав, что я могу больше, я была не способна отказаться от актерской стези.