Офицер первой линии

Бахарев Константин Павлович

К адмиралу подошёл Нгуен и сообщил, что на ужин будет тушёная говядина.

– Тебе можно? – спросил он. – Я её обжарю слегка на сливочном масле, потом часика полтора в курином бульоне тушить стану.

– Отлично, - сказал Миквано. – А вообще, я же тебе говорил, не обращай внимания на меня. После взлёта я себя отлично чувствую.

Кан Ли Чу, Степанчук и Нгуен

ушли на камбуз. Вскоре Джокич отдал Беляеву курсовой диск и отправился за остальными, прихватив ещё пару оладий.

– Ты как, Микки? – Беляев активировал диск и взглянул на адмирала. – В госпиталь, может, возле Юпитера заскочим?

– Не беспокойся, Юджен. Мне очень хорошо. Я подумал, а ведь так получилось, что ты дольше всех нас в космосе. Счастливчик!

Беляев не ответил. Он взял оладий, прожевал его, отметив, что тот с изюмом, и начал выводить свою «Молнию» на нужный курс.

Закончив, капитан хотел что-то спросить у адмирала, но увидел, что тот закрыл глаза, и видимо, уснул.

Беляев заметил, курс Джокич проложил так, чтобы они подошли к Сатурну с полюса.

– Пашка всегда любил смотреть на сверкающие кольца, - подумал он. – Если они сейчас полностью развёрнуты к Солнцу, картина будет потрясающая.

Закрыв глаза, он вспомнил, как много лет назад в этих кольцах его флеш-группа угодила под удар льдинами. Разведывательный космолёт разворотило, троих десантников расшвыряло, а ему маленький кусочек льда, нёсшийся на бешеной скорости, пронизал скафандр, а затем лёгкое и сердце. Очнулся он тогда уже в базовом госпитале возле Юпитера, около койки сидел Фрэтр. Будущий прославленный открыватель целлярного слоя сообщил, что вся его флеш-группа погибла. Поиски прекращены, так как в кольцах возмущение.

– Это было в первый и последний раз, - тихо проговорил Беляев, не открывая глаз.

И до этого инцидента, и после, тела погибших находили всегда. Даже из Огненных Углов Меркурия доставали, даже погибшую разведку из Облака Оорта вытащили, а здесь никак не получилось.

А ему самому запретили вообще летать.

– Травмы очень серьёзные, - сказал главный врач отряда. – Тебе, Женя, не только

о первой линии надо забыть, но и вообще о космосе.

На его счастье, раны зажили удачно, остались лишь почти незаметные маленькие рубцы. Если не знать о том, что было, то и внимания на них не обратишь.

Тогда Беляев долго, почти год бился за восстановление в отряде. Но всегда оставался риск, что при перегрузках ткань возле рубцов лопнет. Ему отказали.

Тогдашний командир Сабиров как-то позвал его к себе и предложил работу в транспортной компании.

– Меня на каботаж!? – возмутился Беляев. – Ящики возить?!

– Или сидеть на Земле, - сказал Сабиров. – Другого космоса тебе предложить не могу.

– Тогда у меня условие, - немного подумав, ответил Беляев. – Я не хочу, чтобы хоть кто-то из посторонних знал о моей службе на первой линии. Не хочу!!!

– Понимаю, - командир вздохнул. – Сделаем документы, что ты шесть с лишним лет ракеты гонял по Луне. А все упоминания о тебе мы уберём.

– Спасибо, - бывший командир флеш-группы встал. – Прощайте, командир.

Открыв глаза, Беляев помотал головой и вздохнул.

– Хорошо, что хоть в каботаже оставили, - подумал он. – А то, как бы я без космоса?

– Микки, - позвал он. – Микки, я автопилот выставил, айда в салон, в шашки поиграем.

Адмирал не ответил. Беляев вылез из кресла и подошёл к нему. Майкл Миквано, кавалер многих наград и почётных званий, умер. Сейчас он лежал в кресле второго навигатора яхты «Молния», его полуоткрытые глаза смотрели прямо на центральный экран, как будто адмирал, как много лет назад, вновь контролировал полёт корабля.

Беляев положил ему руку на плечо и взглянул на экраны. На них уже можно было различить, как вдалеке сияет отражённым светом Солнца самое прекрасное зрелище в мире – блистающие в вечной тьме космоса кольца Сатурна.

*Флеш – французский фехтовальный термин, означает «атака стрелой»