Офицеры и джентльмены
Шрифт:
— Ну, что ты скажешь на это? — спросил Эпторп.
Гай затруднялся найти подходящие слова, чтобы похвалить этот экспонат.
— Совершенно очевидно, что эту вещь хорошо берегли, — сказал он.
Казалось, Гай подобрал удачные слова. Эпторп остался доволен.
— Я получил это от верховного судьи в тот год, когда правительственные здания в Каронге оборудовали канализацией. Дал ему пять фунтов за эту вещь. Сомневаюсь, что теперь ты сможешь найти такую даже за двадцать фунтов. Мастеров, способных сделать такую штуку,
— Ты, должно быть, очень гордишься ею?
— Конечно.
— Но я не совсем понимаю, зачем она нужна тебе здесь.
— Не понимаешь, старина? — Лицо Эпторпа, выражавшее до этого наивное торжество от сознания, что он владелец этой уникальной вещи, стало теперь забавно серьезным и глупым. — Неужели не понимаешь?! А ты слышал когда-нибудь о такой довольно неприятной штуке, как триппер, Краучбек?
— Что ты говоришь! — воскликнул ошеломленный Гай. — Это неприятнейшая вещь. Очень жаль, дорогой. А мне и в голову не пришло. Наверное, ты подхватил его прошлой ночью в Лондоне, когда был пьян. А ты у врача-то был с этим делом? Тебе ведь необходимо специальное лечение в госпитале.
— Нет, нет, нет! Я не подхватывал никакого триппера!
— А кто же тогда?
— Сарам-Смит, например.
— А как ты узнал?
— Я не узнал. Я просто выбрал Сарам-Смита в качестве примера. Он как раз такой недоразвитый идиот, который может подхватить что угодно. Да и любой из них может. А я никоим образом не намерен рисковать.
Эпторп закрыл крышку «бокса» и снова задвинул все под лестницу. Усилие, с которым он сделал это, казалось, рассердило его.
— И знаешь что, старина, — продолжал он, — мне не очень нравится, как ты только что разговаривал со мной, обвиняя меня в том, что я подхватил триппер. Это ведь довольно серьезное обвинение.
— Извини. Это вполне естественная ошибка в таких условиях.
— Для кого-нибудь естественная, но не для меня, старина. К тому же мне не совсем понятно, что ты имеешь в виду под «условиями». Я никогда не бываю пьян. Я почему-то думал, что ты должен был заметить это. Навеселе при случае могу быть, но пьяным — никогда! Это такое дело, от которого я держусь подальше. Мне слишком много пришлось повидать и перенести из-за этого.
На следующий день Эпторп, поднявшись с рассветом, сразу же начал обследовать подсобные помещения вне дома и еще до завтрака обнаружил пустой сарайчик, в котором хозяйственники школы, видимо, хранили битый и другой спортивный инвентарь. В этом сарайчике с помощью алебардиста Крока он и установил свой химический клозет. Туда-то он и ходил, к своему немалому удовольствию, в течение нескольких последовавших мирный дней. Беспокойное время настало для Эпторпа через два дня после поражения Финляндии.
Возвратившись
— Краучбек, на пару слов.
— Пожалуйста.
— Тет-а-тет, если не возражаешь.
— Возражаю. А в чем дело?
Эпторп настороженно огляделся. В холле все, казалось, были заняты своим делом.
— Ты пользовался моим «гром-боксом»?
— Нет, не пользовался.
— Кто-то воспользовался им.
— Что ж, только не я.
— Но, кроме тебя, о нем никто не знает.
— А алебардист Крок?
— Он не посмел бы.
— Я тоже не посмел бы, дорогой друг.
— Это твое последнее слово?
— Да.
— Хорошо. Но в будущем я подкараулю и узнаю, кто это.
— Я бы тоже поступил так.
— Это серьезное дело, ты знаешь. Граничит с мелким воровством. Химикалии стоят не дешево.
— Сколько же стоит одна порция?
— Дело не в деньгах. Дело в принципе.
— И в риске подцепить что-нибудь?
— Совершенно верно.
Всякую свободную минуту в течение двух последовавших дней Эпторп проводил в кустах около сарайчика, подкарауливая свою жертву. На третий день он отвел Гая в сторону и сказал:
— Краучбек, я должен извиниться перед тобой. Это не ты пользовался моим «гром-боксом».
— Я был уверен в этом.
— Да, но согласись, больше мне подозревать было некого. Так или иначе, но теперь я узнал, кто это. Положение очень сложное.
— Это не Сарам-Смит?
— Нет. Дело намного сложнее. Это бригадир.
— Ты считаешь, что у него триппер?
— Нет. Это маловероятно. Слишком светский человек. Но возникает вопрос: что мне следует теперь предпринять?
— Ничего.
— Но это же дело принципа. Несмотря на то что он мой прямой начальник, прав пользоваться моим химическим туалетом у него не больше, чем прав носить мои ботинки.
— Да-а. Но я, например, дал бы бригадиру свои ботинки, если бы они понадобились ему.
— Возможно. Но в таком случае, извини меня за откровенность, ты не очень-то заботишься о своих ботинках, не так ли, старина? Так или иначе, но ты, стало быть, считаешь, что я должен покориться без каких-либо возражений?
— По-моему, ты поступишь невероятно глупо, если не покоришься.
— Все это надо хорошенько взвесить. Как, по-твоему, следует ли мне обратиться по этому вопросу к начальнику штаба?
— Нет, не следует.
— Возможно, ты и прав.
На следующий день Эпторп доложил: