Офсайд
Шрифт:
Открываю коробку и тестирую игрушку, но я не собирался испытывать удачу. Она может забрать его домой, и мы посмотрим, что из этого получится. Скрещенные пальцы.
— Ты, — сказал я. — Сижу на моем лице.
Ее глаза расширились, и она посмотрела через мое плечо, потом снова на меня. — Картер. Она взглянула на меня. — Мы на публике.
— Технически, мы на стоянке. И я не имел в виду здесь. Просто, знаете ли, позже.
Я открыл дверь и закрыл ее за ней, прежде чем обойти машину со стороны водителя.
— Что больше/меньше на временной шкале для открытия
— Не знаю, — уклончиво ответил Бейли. — Зависит от многих вещей.
Я украдкой взглянул на нее.
— Даю четыре дня, максимум.
Моя реальная ставка была две, но я был консервативен.
— Разве ты не оптимистичен?
— Всегда, — сказал я. — Скажешь, когда будешь?
Выражение ее лица изменилось, смесь застенчивости и озорства.
— Ты хочешь, чтобы я?
— Черт, да.
В идеале хотелось пошаговое, картинки, видео. Очень подробный обзор. Но я бы согласился знать. Мое воображение могло сделать все остальное.
Она ухмыльнулась. — Посмотрим.
ГЛАВА 35
ОПРАВДАНИЕ
По дороге к обеду мне удалось отвлечься от канавы настолько, что я появился на публике, не рискуя быть арестованным. Пока я не позволю своим мыслям вернуться к поручению, которое мы только что выполнили.
Эта часть требовала некоторого самоконтроля.
Я заказал для нас обоих и передал официанту меню. Мы получили кучу закусок вместо еды — куриные крылышки, шпинатно-артишоковый соус, тушеные свиные ножки и все такое прочее. Бейли был полной противоположностью придирчивости, что прекрасно дополняло мой менее предприимчивый вкус. Ака, она позволила мне выбрать всю еду. Она была лучшей.
— Я хотел спросить, — сказал я. — Ты едешь домой на День Благодарения?
— Все еще нужно решить с Дереком и моими родителями. — Бейли поджала губы. Ее черный свитер немного соскользнул с ее плеча, обнажив бретельку черного лифчика. Мне пришлось сознательно подавить мысленную спираль, пока она поправляла декольте. — Но я, наверное, подожду до Рождества. Лететь домой на оба праздника слишком дорого.
— Дом моей мамы всего в часе езды. Если ты не уйдешь, я потащу тебя к себе домой. Просто к вашему сведению.
— Действительно? — Ее лицо просветлело. — Ты хочешь, чтобы я пришел?
— Конечно. Я бы никогда не позволил тебе провести отпуск в одиночестве. Это вообще был вопрос? — Плюс, тогда ты сможешь познакомиться с моей неблагополучной семьей.
Шучу, не шучу о неблагополучной части.
— Я уверен, что они не так уж плохи.
Я поморщился. — Возможно, ты захочешь умерить эти ожидания. Моя мама в порядке, а моя младшая сестра Серафина в порядке. Но в интересах полного раскрытия, мой отчим, Рик, какой-то придурок. Ни моя сестра, ни я с ним не ладим.
Рик не считал профессиональный спорт хорошей карьерой и не пытался этого скрывать. Я предполагаю, что это было недостаточно причудливо для его сопливой задницы. Жаль, что я скорее умру, чем буду целыми днями пялиться в электронные таблицы
Точно так же Рик думал, что Серафина немного легкомысленна, и относился к ней соответственно, что нажимало кнопки Серы, а также мои.
Потом была моя мама, которая бегала, как курица с отрубленной головой, пытаясь судить между всеми тремя сторонами. Она была слишком тихой, чтобы иметь большое влияние в этом отношении. Ее тихие шорохи и мольбы «быть милым» мало что значили.
Хотя наличие Бэйли в качестве буфера может быть хорошей идеей. Рик, вероятно, был менее склонен делать свои ехидные, пассивно-агрессивные комментарии в присутствии посторонней компании.
— Почему вы двое не ладите? — Бэйли сделала глоток ледяной воды, изучая мое лицо.
Слишком много причин, чтобы перечислять.
— Это долгая история.
— У нас есть время, — сказала она, приподняв светлые брови. — Если хочешь, скажи мне.
Я переместил свой вес в кабине, внезапно чувствуя себя некомфортно на каждом уровне. Мой большой рот снова наносит удар. Я поднял это в первую очередь. С таким же успехом можно прояснить ситуацию по поводу некоторых из этих семейных скелетов.
Официант вернулся, ставя наши тарелки с едой. Я подождал, пока она закончит, прежде чем продолжить.
— Это восходит к тому времени, когда мой отец умер, десять лет назад.
— О Боже. Ты был так молод. — Карие глаза Бейли наполнились сочувствием. — Я не могу себе представить, как тяжело это должно было быть для всех вас.
Прервав зрительный контакт, я схватила ползунок и положила его на тарелку, дав себе паузу. Хотя ее намерения были чисты, именно поэтому я тянул с поднятием этого вопроса — я ненавидел реакцию людей. Мне никогда не нравилось быть объектом жалости. Хотя это и не должно было случиться, я почувствовал себя слабым.
— Да, ну… — Я не сводил глаз с пинты пива. — Это было крушение вертолета. Я хотел рассказать тебе об этом раньше. Просто трудно вставить это в случайный разговор.
Меня накрыла внезапная волна вины. Помимо того, что я избегал отца как темы для разговора, я также избегал воспоминаний, связанных с ним. В доме моей мамы у меня было множество его фотографий и сувениров из НХЛ. Они должны были быть выставлены в моей спальне, но было слишком тяжело смотреть на все это каждый день.
Может быть, я был слаб.
Бэйли потянулась через стол и взяла мою руку в свою. Чувство утешения от кого-то казалось непривычным, но, что удивительно, я не ненавидел это. Наверное, потому что с ней было по-другому. С ней все было иначе.
— Он был в Джерси, пытался вернуться на мой хоккейный матч в Коннектикуте на частном вертолете своего друга, — добавил я. — У его друга был опытный пилот, но они попали в неожиданный шторм, и все. Чоппер упал, и все, что осталось, это черный ящик.
За ним последовал рой хищных репортеров, карабкающихся по всему месту крушения. Я все еще ненавидел эту чертову прессу. Возможно, когда-нибудь это станет проблемой, когда мне придется поговорить с ними.