Оглянись на бегу
Шрифт:
С полминуты Сирина просто плавала в воде: голова ее склонилась набок, волосы рассыпались по плечам. Она знала, что Блейк снимает. Вот он снова подплыл к ней, потерся щекой о ее щеку – знак восхищения и благодарности – и протянул благословенную трубку. И вовремя, а то Сирина совсем уже вообразила себя жительницей подводного царства.
Блейк снова отплыл. Теперь Сирина протянула руку и расправила шифоновую накидку так, чтобы она развевалась над головой. Она склонила голову и чуть приоткрыла губы. Теперь и она ощущала очарование моря и наслаждалась своей работой. Блейк подплыл, дал ей подышать и снова исчез. Сирина уперлась ногами в скалу, стараясь
Пока она не почувствовала жгучую боль в груди. Ей нужен воздух! Замечтавшись, она совсем забыла о трубке с кислородом. Сирина замахала рукой, как учил ее Блейк, затем оттолкнулась от дна и попыталась всплыть. Но что-то ее держало. Воздушная ткань зацепилась за выступ скалы, и Сирина оказалась в ловушке.
Соленая вода обожгла ей глаза. Прищурившись, Сирина оглянулась в поисках Блейка. Он здесь! Слава Богу, он здесь! Вон его камера, направленная прямо на нее. Сирина снова замахала руками, пытаясь привлечь его внимание. Ее конвульсивные движения, замедленные водой, походили на странный и прекрасный танец; вокруг ее тела развевалось голубое платье, а вокруг головы, словно змеи – длинные волосы; со всех сторон ее окружали голодные рыбки. И все это видел Блейк в видоискатель своей камеры.
Дейни лежала на корме, раскинув руки и подставив солнцу обнаженную спину. Она неотрывно смотрела в море, поглотившее Сирину и Блейка. Море сияло голубым и зеленым, играло яркими солнечными бликами. Казалось, оно прозрачно до самого дна: однако Дейни не видела ни Блейка, ни его модели.
Что за чудесное место! Однако Дейни не радовало ни жаркое солнце, ни красота моря: в голове ее крутились тысячи тревожных мыслей – о Руди, о кампании «Эшли», о Блейке… К чему же все ее труды? Зачем она лгала, хитрила, едва не потеряла Блейка? Ради того, чтобы и в раю не знать покоя?
Мимо протарахтела моторка и исчезла за горизонтом. Лодка качнулась на поднятой ею волне. Дейни поднялась и села, прислонившись спиной к мотору. Рыбак-мексиканец не сводил с нее глаз, но ее это не беспокоило. Непонятная тревога охватила ее. Не оттого, что качнулась лодка. И не оттого, что мексиканец пожирал ее похотливым взглядом. Дейни вдруг вспомнила, как смотрел Блейк на Сирину, когда они погружались в глубину моря. У него были такие странные глаза. При одном воспоминании об этом Дейни стало как-то не по себе… тревожно… нет, страшно.
– Черт! – пробормотала она.
Дейни пыталась избавиться от непонятного страха, но руки ее дрожали, а в горле стоял тугой ком. Она подошла к борту и, приложив руку козырьком к глазам, вгляделась в воду. Все в порядке. Блейк работает – создает прекрасные фотографии, которые скоро появятся на страницах каждого журнала. Сирина позирует, изображает морскую богиню. А Дейни сидит в лодке с человеком, не знающим ее языка, не понимающим ее предчувствий. Неудивительно – она и сама не знает, что с ней такое… И вдруг Дейни поняла. Блейк в беде! Она должна быть с ним! Если он погибнет… Нет, о таком Дейни не могла даже думать. Мгновенно она забросила на спину кислородный баллон, натянула на голову маску и прыгнула в теплую, ласковую, смертельно опасную воду. Рыбак что-то крикнул вслед, но Дейни не понимала его слов.
Сирина беспомощно дергала за платье, но оно никак не отцеплялось от скалы. Она видела дно, пещеру, рыб – и Блейка.
Блейк ни на что не обращал внимания. Он снимал.
Бесстрастная камера фиксировала каждый новый поворот головы, движение тела, выражение лица. Блейк видел, как тревога Сирины сменяется болью и страхом, страх – ужасом, ужас – паникой. Но не двигался, завороженный волнующей красотой ее страданий. Здесь, в молчаливых глубинах, в каком-то волшебном бреду он забыл обо всем на свете ради прекрасного образа. Он забыл, что образ – лишь отражение человека, такого же, как он сам.
Последний снимок он сделал в тот миг, когда Дейни подплыла к девушке и поднесла к ее рту спасительную трубку. Затем обернулась, ища взглядом Блейка.
Предчувствие ее не обмануло. В беду попал Блейк – хотя и не только он. Как он дошел до такого? Как мог ради прекрасного, но иллюзорного образа обречь человека на мучительную смерть? Это невероятно, этого не должно было случиться. Однако все-таки случилось, и Дейни знала, что в этом ее вина.
Дейни повернулась к перепуганной девушке и осторожно взяла у нее трубку, вдохнула, затем отдала обратно. Она не слышала, как подплыл Блейк: лишь почувствовала, как он обнял их обеих и повлек за собой наверх. Дейни видела, что руки у него дрожат, но не знала, что по лицу под маской текут слезы.
Забытая камера медленно опускалась на дно. Сирине не быть звездой, и Блейку не войти в историю. Дейни никогда не напомнит ему об этом дне; он никогда больше не поддастся страсти, которой нет имени и оправдания.
Глава 29
– Мисс Кортленд, позвольте вам напомнить, что вы находитесь под присягой и отвечаете за свои слова, произнесенные перед комиссией, так же, как если бы выступали свидетелем в суде. Итак, повторяю вопрос: что вам, как совладельцу рекламного агентства Грина, известно об особенностях взаимоотношений между агентством, компанией «Рэдисон Кемикал» и сенатором Грантом?
Дейни сидела за длинным столом, напротив председателя. На ней был элегантный черный костюм, черные чулки, черные туфли – траур по мечте. Светлели только волосы и белое, словно мрамор, лицо. Ресницы Дейни затрепетали. Она не сразу подняла глаза – даже такое простое действие теперь давалось ей с трудом. Но наконец взглянула прямо в лицо своим мучителям.
– Я повторяю вам, джентльмены, мне неизвестно ни о каких особенностях взаимоотношений сенатора Гранта с «Рэдисон Кемикал». Я знаю, что оба они были клиентами агентства Грина. Мне известно также, что распределением средств занимался лично мистер Грин и больше ни один служащий организации, известной как «Агентство Грина», ничего не знал о каких-либо специфических финансовых проблемах, связанных с этими счетами.
Адвокат, сидящий рядом, успокаивающе сжал ее руку.
– Мисс Кортленд, вы хотите убедить комиссию, будто вы не знали о том, что «Рэдисон Кемикал» оплачивает рекламу сенатора Гранта?
– Я не работала со счетами сенатора. Мы с мистером Грином разделили работу между собой. При встречах мы обсуждали главную линию фирмы, не вдаваясь в частные вопросы.
– Не кажется ли вам, мисс Кортленд, нелепым утверждать, будто сенатор не знал, что его реклама занимает больше времени на телевидении, чем могут позволить его средства?