Огненная буря

Кейн Рейчел

Он хотел ее использовать. Опасно, для Хранителей.

Я слегка толкнула Льюиса локтем, когда Кевин оказался вне пределов слышимости.
– Ты присматриваешь за маленьким психом, верно?

– Он не так уж и плох.

– Льюис...

– Да, я присматриваю за ним.
– Он казался смирившимся.
– Кто-то ведь должен. Послушай, я не хочу торопить тебя, но справлюсь здесь. Что тебе нужно?

– Нужно…?

– Чтобы добраться до Сикаскета и всё выяснить.
– Он улыбнулся мне одной из своих фирменных улыбок.
– Быстрый автомобиль?

– Ох, ты так считаешь? Может, я смогу одолжить машину

у Черис. У нее вишневый Мустанг, который отлично ведет себя на дороге… Ну, он раньше был вишневым. Думаю, последняя поездка оставила на нем несколько вмятин.

– Не нужно этого делать, - сказал он, и полез в карман джинсов за комплект ключей, которые бросил в мою сторону. Я поймала их на лету.

– Лучше бы это не был внедорожник, - предупредила я. Потому что за Льюисом водилась склонность к подобным машинам. Я - шоссейная девушка.

На этот раз он одарил меня широкой улыбкой.
– А как насчет классического Камаро СС? Темно-синего с черным? Я купил его в Джерси специально для тебя. Почему-то я сразу понял, что тебе понадобятся колеса.

Мое сердце пропустило удар.

Глава 3

Он не шутил насчет машины. Это был практически Святой Грааль среди автомобилей, и ключи от него были у меня.

Машина была припаркована в охраняемом, взрывоустойчивом подземном гараже, в одном из тех, что были отведены только под самых высокопоставленных дипломатов и Хранителей. Но со всеми этими смертями и разрушениями, большинство парковочных мест пустовало. Освещение придавало машине сказочный, экзотический блеск, словно полированный сапфир безуспешно пытались скрыть на поле из гальки. В сравнении с ней, консервативный стиль БМВ и Инфинити выглядел пресно, хотя некоторые считают любовью всей свой жизни один из тех ярких маленьких родстеров БМВ Z4 в отполированном до блеска корпусе. В стиле Джеймса Бонда.

Я благоговейно провела рукой по шелковистой полировке Камаро. Это была модель 1969 года выпуска, с восьмицилиндровым двигателем - большая машина, с прямыми линиями кузова, совершенно не элегантная, не имеющая ничего общего с обтекаемыми новыми автомобилями, прошедшими испытания в аэродинамической трубе. Я открыла капот и заглянула под него... и мое сердце бешено забилось, что бывает лишь при зарождении подлинной автомобильной любви.

Это была не просто общеизвестная модель, которая и так была достаточно классной. Нет, это была одна из самых редких редкостей: модель ZL-1 серии 9560 с двигателем объемом 427 куб. дюймов из чистого алюминия. Самая легкая, проворная и быстрая модель, из когда-либо выпускаемых Камаро. А также, самая редкая и наиболее дорогостоящая. Я содрогнулась от мысли, сколько же денег Льюис выложил за эту красотку. Машина была в прекрасном состоянии, эксплуатировалась с любовью и заботой. Практически без царапин.

Мне была почти ненавистна сама идея вывести ее на дорогу, где ее непременно бы изуродовали… но, с другой стороны, это, возможно, спасло бы мне жизнь. Скорость играет немаловажную роль.

Я закрыла капот и постояла минутку, прижавшись рукой к гладкому покрытию, ощущая скрытую силу автомобиля. Он не заменит мой любимый, утраченный старинный Мустанг, но это всё равно что говорить, будто секретариат не заменит бойца. Автомобиль был чистокровным, рожденным для езды.

И...

Льюис купил его для меня.

Ха!

Я была не совсем уверена, что мне нравится подтекст: покупка парнем автомобиля для вас - это, как минимум, столь же символично, что и покупка кольца, а в моем слегка искаженном мировоззрении, возможно, даже значимей… но опять же, мне нужен быстрый транспорт.

Моральные аспекты. Я всегда их ненавидела. Но бесспорно, Камаро был весьма соблазнительным кусочком. Я всегда могу вернуть его, сказала я сама себе. Продать его. Вернуть ему деньги позже. Я не должна думать об этом, как о каком-то авансе на что-то более... интимное.

С другой стороны, Камаро сам по себе рождает подобного рода мысли. У него просто такая аура. Потные тела и приглушенные крики. Многих осчастливили в этих машинах.

Черт! Я открыла дверь и скользнула внутрь. Машину так же прекрасно содержали внутри, как и снаружи. Никакого мусора или пыли. Я закрыла глаза и перешла на другой план, чтобы осмотреть ее, так сказать, с эфирной точки зрения.

О, Боже, она сияла. В этой машине была мощь. Она была наполнена любовью и мечтами. В процессе создания, люди придают вещам своеобразное чувство реальности в эфире, хоть в неодушевленных предметах и нет жизни как таковой. Каждый заботливый технический осмотр, каждое прикосновение ткани на мойке или замши при полировке втирало некую силу в эту машину вместе с полиролью.

Я никогда не видела ничего подобного. На мгновение я задумалась, каким бы всё выглядело для моих глаз, если бы я все еще была джинном… Я могла развернуть прошлое, как ковер, если бы захотела. И я готова была бы поспорить, что до сегодняшнего момента у машины был лишь один владелец.

И это также было ответом на вопрос, почему Льюис купил ее. Подобные вещи, наполненные таким большим количеством энергии и сущности, были весьма редки и ценны. Что также привлекло его. Я испустила долгий, довольный вздох и вставила ключ в зажигание. Двигатель запустился с низким, утробным рычанием, а после заурчал так мягко, что мелким вибрации в моем теле были почти незаметны.

– Боже, ты прекрасна, - сказала я и провела рукой по рулевому колесу. Добавляя свои чувства к уже существующей броне машины.
– И ты это знаешь, не так ли, малышка? Ты это знаешь.

Я переключила передачу, и она беспрекословно мне подчинилась. Мы не торопясь преодолели все уровни парковки до охраняемого выезда, где мои водительские права были проверены охранником в форме, после чего я выехала на улицу. На улице стоял погожий, хоть и немного пасмурный день, к чему мои глаза были не готовы. Я порылась в бардачке и нашла старинную, но всё еще классную пару солнцезащитных очков Ray-Ban, защищающих глаза от наименее вредных лучей.

Предстояла не минутная поездка до штата Мэн, и у меня было не так много времени, чтобы тратить его зазря.

Время. Точно. Я ощутила пульсацию тревоги, вспомнив о двухдневном сроке Имона, но я ничего не могла с этим поделать, я не могла даже попытаться. Я представила Сару, плачущую и напуганную, страдающую. Я должна верить, что он не обидит ее. В конце концов, я видела его с ней, и я знала, в какой-то степени, что она действительно нравилась Имону. Он не стал бы мучить ее, дабы донести всю серьезность своих намерений, пока я бы там не появилась, чтобы стать тому свидетелем.