Огненная буря
Шрифт:
... оба не знали, чего нам это будет стоить в конце.
Я не знаю, кто из нас прервал поцелуй, но он закончился. Мы прижались лбами и долгое время просто дышали, не произнося ни слова, наши напряженные тела дрожали, находясь на грани воспламенения.
– Ты прав, - наконец прошептала я. На моих губах оставался его вкус.
– Я не могу тебе доверять. Чертовски уверена, что даже себе не могу доверять, когда я с тобой.
Он пригладил мои волосы обеими руками.
– Хорошая девочка.
– Он снова меня поцеловал, нежно.
– Умница. Помни это.
А затем он без видимых усилий поднял меня и поставил на ноги. У меня создалось впечатление,
– Подожди! Хм… Сикаскет. Я не уверена, что смогу его заново найти.
– Поищи на карте, - сказал он.
– Современный мир полон удобств, с которыми даже джинн не может сравниться.
– Я...?
– Я закусила губу, а потом продолжила.
– Я пойду одна? Или мне придется пробивать себе дорогу в каком-нибудь почетном карауле?
– Возьми Имару, - сказал он. Его улыбка стала потрясающе нежной.
– Она удивительна, не так ли? Наша дочь? Я хочу, чтобы ты видела ее такой же, какой ее вижу я, Джо, она… чудо.
Ох, с этим я согласилась. Всем своим сердцем.
– Я не хочу брать ее с собой, если там будет опасно…
– Я верю, что ты убережешь ее.
– Дэвид, ей всего два дня отроду!
– Ее сущность не может быть измерена днями, или годами, или веками, - сказал он.
– С ней ничего не случится. Просто… береги себя. Ты единственная, о ком я волнуюсь.
Медленное, теплое прикосновение его губ к моим, а потом он исчез. Это походило не на медленно рассеивающийся волшебный блеск, а на вспышку, словно его здесь никогда и не было. Если бы не сумасшедшее покалывание после поцелуев, бешено бьющийся пульс и дрожь возбуждения во всем теле, я бы подумала, что это все еще сон.
Я подошла к зеркалу. Выглядела я хуже черта, но мои глаза были ясными и сияющими, а губы приобрели сочное покраснение.
Реальнее и быть не могло.
Он был прав: я действительно не могу ему доверять. Больше никогда не следует ему доверять. Но это было не так и никогда не будет, и он знал это. Он был моим истинным фатальным пороком, как, видимо, и я его.
Я надеялась, что в итоге это не уничтожит нас обоих, и нашего ребенка вместе с нами.
Мне не представилась возможность проверить, способна ли я похандрить из-за этого. От запертой двери лазарета донесся какой-то шум, и Натан, охранник, заглянул внутрь и дернул головой в сторону выхода.
– Тебя хотят видеть, - сказал он.
– Шевелись.
Я бросила последний взгляд на пустой стул, где сидел Дэвид, и вышла вслед за Натаном.
* * *
Как выяснилось, лазарет был относительно звукоизолированным помещением, в чем я убедилась, когда вышла в коридор - там царил полнейший хаос. Люди вопили, кричали друг на друга. Вспыхивала ярость. Там столпилось еще больше народу, чем раньше, и все выглядели напряженными и растерянными. Споры бушевали в каждой комнате: какой-то идиот кричал, что нам необходимо откупорить джиннов, запертых в хранилище несколькими этажами ниже, теоретически предполагая, что мы могли бы отдать им нерушимый приказ защищать здание и остальных Хранителей любой ценой. Кто-то еще выдвигал аналогичные предложения, но я могла сказать, что общественное мнение строилось на якобы простом решении.
Пол, видимо, сдался. Он сидел с бледным лицом в кресле конференц-зала Северной Америки, закрыв глаза. Мэрион тщетно пыталась отдавать приказы, поскольку, находясь в инвалидном кресле, ей было тяжело производить должное впечатление.
Я
Глубоко потянувшись к силе, я подняла себя в воздух на четыре фута над грязным ковром, опасно близко приблизившись к потолку, и почувствовала, как она откликается во мне с такой легкостью и теплотой, какую я не ощущала… очень давно. Фактически, с моей схватки с Плохим Бобом Бирингейнином.
Я позволила силе потрескивать вокруг меня, создавая в воздухе потенциальную энергию, большая часть из которой вокруг меня предупреждала и рассеивалась.
Создание свечения - холодного свечения, не дающего тепла - самая главная хитрость в арсенале моих способностей. Свечение сопровождается теплом, выделяющимся в результате естественного высвобождения энергии, так что мне приходилось уравновешивать излучение, быстро рассеивая его по всей сложной матрице атомов.
Я становилась ярче, и еще ярче, пока не запылала, подобно люстре с женскими формами, парящей в коридоре. Разговор прервался. В ярком белом свете они все выглядели застывшими и удивленными. Они вздрогнули, когда я выпустила импульс энергии, распространяющийся по кругу, как из стробоскопа.
Я медленно погасила свечение и опустилась на ковер.
– Ну что, начнем работать или так и будем валять дурака?
– спросила я.
Никто не произнес ни слова. Десятки лиц были обращены ко мне - молодые Хранители, едва окончившие обучение, старые седовласые сотрудники, которые три четверти своей долгой жизни имели дело с землей, огнем или погодой. Каждый из них был либо настолько крут, либо им чертовски везло.
А, самое главное, они были с нами.
Я указала на Хранителя, высказывавшегося против откупоривания бутылок - тощий афроамериканец лет тридцати, с залысиной и очках книжного червя.
– Как тебя зовут?
– спросила я. Он был совершенно мне не знаком.
– Уилл, - сказал он.
– Уильям Себхэту.
– Уилл, я назначаю тебя ответственным за вопрос с джиннами, - сказала я.
– Ты должен собрать все бутылки джиннов, пустые или запечатанные, составить опись и поместить всё в хранилище. А затем запереть его и проследить, чтобы никто, вообще никто, не открыл ни единой бутылки. Понял?
– Погоди-ка!
– Выступил оппонент Уилла в этом вопросе, кем оказалась ширококостная женщина с лошадиным лицом и суровыми миндалевидными глазами.
– Ты не можешь просто принять такое решение! Что ты, черт возьми, о себе возомнила? Ты даже больше не Хранитель!
– Я вспомнила ее. Эмили, двойная угроза - Хранитель Земли и Огня из Канады. Она была непонятлива, но хороша в своем деле, а также имела репутацию напористой особы.
– Отвали, - устало произнес Пол из своего кресла в конференц-зале. Его голос эхом разнесся в тишине.
– Она - одна из нас. Черт, возможно, она единственная знает, как нам пережить еще один день.
– Его голос звучал побеждено. И мне это не нравилось. Я не хотела отнимать у него власть - по крайней мере, не навсегда - но Пол больше не вел себя как человек, способный принять на себя это бремя.
– Джо, делай, что посчитаешь нужным.
– Хорошо, - сказала я. Я повернулась к женщине, которая до сих пор смотрела на меня выпученными глазами.
– Эмили, ты думаешь, что сможешь справиться с этим делом, потому что считаешь себя умнее джиннов, или быстрее, или сильнее. Но ты не сможешь. Вам всем необходимо забыть всё то, что вы знали о джиннах. Они нам не подвластны. Они - не дураки. И они больше нам не принадлежат.