Огненная буря
Шрифт:
– Следовать за кем-то - не в ее характере, и никогда не было, - сказал Пол мрачно.
– На тот случай, если ты еще не заметила. И она, вероятно, при нынешних обстоятельствах, сможет надрать задницу и тебе тоже.
– Пол, - сказала Мэрион с ангельским терпением, - может быть, нам стоит прекратить обсуждать то, кому гипотетически могли бы надрать задницу, и поговорить о том, что мы собираемся сделать, чтобы остановить кровопролитие.
– Кому-то нужно связаться с Ма'ат, - сказала я.
– Они меня всегда недолюбливали, но, по крайней мере, мне известны кое-какие имена. Это сойдет
– Сообщи их Мэрион, - сказал Пол.
– Ты здесь закончила, пока мы не сможем проверить тебя и выяснить, кто эти люди. Мэрион?
Мэрион, как всегда практичная, полезла под плед, укрывающий колени, и достала оттуда блокнот и ручку. Я перечислила тех, кого смогла вспомнить. Чарльз Спенсер Эшфорт. Майрон Лазло. Поведала Хранителям об их логове в Лас-Вегасе.
Она обменялась взглядом с Полом, и он пожал плечами.
– Проверьте это, - сказал он.
– А ты, Джо. Ты потратишь немного времени, обдумывая, насколько плохой была идея держать всё это от меня в секрете.
– Да ладно тебе, Пол. У нас нет времени на эту чушь.
– Прости, - сказала Мэрион, и вытащила еще что-то из-под пледа. Автоматический пистолет. Он выглядел как одна из тех моделей, с которыми щеголяли Джанет и Натан.
– Но он прав. Сначала, мы свяжемся с Ма'ат, а затем решим, что делать с тобой. Не беспокойся. Вероятно, это не займет много времени, да и к тому же, ты выглядишь так, будто тебе самой не помешает отдохнуть.
Я почувствовала озноб от мысли, насколько близка она к тому, чтобы всадить в меня пулю, основываясь лишь на общих принципах. Мне стреляли в спину раньше, в этом самом здании. Не тот опыт, который я хотела бы повторить, особенно с тех пор, как Дэвид не особо-то горел желанием снова мне помогать.
Я медленно подняла руки.
Она покачала головой.
– Я не собираюсь тебя убивать, - сказала она, и положила пистолет обратно на колени, поверх одеяла.
– Во-первых, отдача - это убийство для сломанной руки.
– Рада, что твои приоритеты так незамысловаты.
– Вставай, - сказала она.
– Я покажу тебе местечко, где ты можешь подождать с комфортом.
Я оглянулась через плечо, когда я достигла разбитой двери, и увидела то, чего никогда раньше не видела среди Хранителей: страх. И они правильно делали, что боялись. За всю историю Хранителей, тянущуюся сквозь века, никто и никогда не сталкивался с тем, с чем столкнулись мы: планета, которая вот-вот должна проснуться и убить нас, и джинны, которые будут более чем счастливы, помочь в этом.
Я подумала, это ли чувствовали динозавры, глядя на яркий метеор, несущийся к земле.
Глава 2
Я провела какое-то время взаперти, лежа на чистой больничной кровати, напевая любимые песни и пытаясь представить, на что будет похож новый знак Хранителей. Я остановилась на блестящем круге, по внешнему краю которого будет проходить их новый девиз «Мы так облажались», опоясывая изображение облака от ядерного взрыва в виде гриба в центре. Золотой круг, решила я. Золото сочетается со всем, даже с апокалипсисом.
Психически устав от окружающего графического дизайна, я встала и прошлась по комнате, осматриваясь. Лазарет оказался загадочным образом неповрежденным. Ясный, чистый, никаких признаков борьбы. Возможно, он был пуст в момент нападения. Джинны не стали бы попусту тратить время на вандализм. Они жаждали крови и были сосредоточены только на миссии.
Что подразумевает под собой уничтожение любого человека, представляющего для них реальную угрозу. Интересно, была ли это команда Дэвида, действующая под влиянием разгневанной Земли. Или же это была маленькая веселая группа Ашана, напавшая на Хранителей только из принципа.
Любой из этих вариантов был бы ужасен в этом замкнутом пространстве. Я не хотела этого представлять, но изображения били ключом, стоило мне только закрыть глаза.
В конце концов, даже воспаленное воображение не может побороть усталость, и я сдалась перед желанием занять горизонтальное положение. Я натянула покрывало на свое израненное тело и меня снова посетила мечта о душе. Я была слишком уставшей даже для того, чтобы снять свою обувь, не говоря уже о том, чтобы раздеться. Хотя этим вещам помогло бы только сжигание, а не простоя стирка. Я воняла хуже некуда и портила вполне хорошую кровать, но, как только я закрыла глаза, все эти заботы ускользнули прочь, как масло с тефлоновой поверхности.
Я уснула так быстро, что даже не успела осознать, что это происходит, похожее на падение в мягкую темноту, окутавшую меня теплотой, падение без страха и без ограничений...
... а потом, без какого-либо перехода, я оказалась на диване в приятной, уютной гостиной, а в камине потрескивал горящий огонь. Свернувшись калачиком на мягком диване, словно кошка, моя голова покоилась на подлокотнике, а сама я была укрыта всё тем же покрывалом, что и в лазарете.
– Эй, малыш, - сказал низкий голос. Я моргнула, и мой взгляд, наконец, сфокусировался.
– Джонатан?
– произнесла я и медленно села.
– Я…? Разве ты не…?
– Мертв?
– добавил прародитель джиннов, и с хлопком открыл две коричневые бутылки пива без этикеток. Он протянул одну, и она поплыла ко мне. Тяжелее, чем я ожидала. Бутылка чуть не выскользнула у меня из рук, когда я схватила ее. Холодная. На ощупь тяжелая и реальная.
– Разве ты не мертв?
– спросила я.
– Ну, да. Вроде того.
Я снова моргнула и отхлебнула пива. Подразумевалось, что это и должна сделать. Джонатан выглядел точно так же, как и в нашу последнюю встречу: высокий, худощавый мужчина с крепкими мускулами. Загорелый. Он был одет в брюки цвета хаки и свободную белую футболку на выпуск. Ноги скрещены в щиколотках. Он отхлебнул пива, но без улыбки.
Я опустила бутылку на полированный деревянный кофейный столик, после того, как отодвинула в сторону журналы на незнакомых мне языках и освободила для нее место.
– Ты умер, - повторила я.
– Так почему же ты в моем сне?
Он поднял козырек его оливковой бейсболки одним пальцем.
– Хороший вопрос. Ужасно, не правда ли?
– Что?
– Сны об умерших людях. Жуть. Ты когда-нибудь рассказывала своему терапевту об этом?
– Я не посещаю… - Даже во сне, я не могла его переспорить. Даже после его смерти.
– Что ты здесь делаешь?