Огненная дева
Шрифт:
— Лиин! Опять мечтаешь? Тебя Роза искала.
— Роза? А, мамаша… Чего хотела? Орала сильно?
— Да не, я не слышал чего она там орала, просто велела Тоське тебя срочно найти, ей там вроде по хозяйству нужно подсобить. А Тоська меня отправила.
Тоська — вторая дочь кузнеца, старшая сестрица Тора. Странное у них семейство — имена всех детей начинаются на Т. Да и внешне они один в один — рыжие, худосочные, какие-то несуразные с оттопыренными ушами и носами с горбинкой. Для пацана ещё ничего, но Тоса и Талина — две тётки, выглядят просто уродицами, хуже Кикимор. И как только Хозяину не страшно спать с такой страхолюдиной как Тоська? Ох-ох-ох, что мне-то с ним делать.
— Эй, ну чего стоишь-то? Тоська мне задницу так надерёт — три дня на животе буду спать! Короче, я тебя нашел, сказал, чтобы ты чесала к Розе, а дальше выкручивайся как знаешь!
— Да ладно, дуй домой. Иду уже. — Отмахнулась я.
— Идёшь, как же. Ты слиняешь к чёрту на кулички, а меня поколотят!
— Я тебя хоть раз обманывала? Сказала, иду, значит иду.
Похоже, выбора не было. Пойду, сделаю, чего велят, у мамаши всё равно на меня сейчас времени нет, глядишь, до полуночи успею ещё сбегать к дубу.
В таверну я забежала через сени, чтобы не показываться в парадной или в главном зале. Мамаша может и при всех отлупить. То у меня то обувь грязная, то рубаха старая, то ещё что-нибудь не так.
Кухарка заставила меня вынести помои, Тоська вручила мне ведро и тряпку, чтобы я отдраила пол в комнатах для гостей, потом я помогла Керо управиться с лошадьми, и тут Майна заставила меня срочно отнести в главную залу три бутыли вишнёвой настойки из погреба. Обычно меня в главный зал не пускают: 'Нечего людям аппетит портить своей рожей', - говорит мамаша, а меня это только радует. Тоську и Майну вечно хватают за разные места, правда, им то за счастье — ночь с постояльцем даёт прибавку к зарплате. Не от хозяина, конечно, а от клиента.
Я спустилась в погреб, нащупала в темноте одну бутылку отборной наливки и две похуже. Если первая хорошо пойдёт, остальными народ догонится и разницы не заметит. Притащи я три бутыля хорошего вина, мамаша потом такую истерику закатит — неделю к дубу не подойду, если вообще двигаться смогу.
И всё-таки хорошо, что я одеваюсь как парень. Поди, мальчишку никто лапать не станет, хотя я слышала, что всякое бывает.
В зале было шумно. Караванщики сидели за круглым столом и горланили песни. Тоська и Майна крутились возле них, виляя задами. Стол в углу заняли, судя по серым одеждам с вышитым кругом, паломники западного храма Велеса. Я подтащила тяжелые бутылки к Майне, и уже повернулась, чтобы скрыться в крыле для прислуги, когда столкнулась взглядами с паломником, занимавшим самый тёмный угол. Его глаза словно вспыхнули. Я тут же поняла, что эти люди никакого отношения к паломникам не имеют. Откуда я это знала — понятия не имею. Лжепаломник несколько секунд пялился на меня и вдруг вскочил, закричав что-то на непонятном языке. Угроза, исходящая от него, казалась осязаемой. Протянешь руку — и наткнёшься на тёмную, острую как бритва ненависть. Дорогу к главному выходу преграждал стол пьяных караванщиков. В дверях ведущих на кухню стояла мамаша с подносом, на котором исходил ароматом зажаренный поросёнок. Прежде чем остальные сообразили, что произошло, я кинулась к лестнице, ведущей на второй этаж. В комнате хозяина есть ход на крышу, а оттуда можно спуститься по лестнице на улицу. Поблядушки к нему добираются именно этим путём.
Я бежала по коридору, молясь всем богам, чтобы дверь была открыта. Мне повезло! Или не очень… Дверь в спальню была открыта, но захлопнулась за моей спиной и я услышала скрип поворачиваемого ключа. Даже не обернувшись, я кинулась к двери
— Пришла таки! — Полупьяный хозяин оскалился, глядя на меня, как голодный на лоток булочника. Мне некуда было отступать — за спиной запертая дверь, внизу, под окнами — гвинезия. Мамаша решила развести там сад, и я только вчера сама подвязывала побеги к длинным кольям. Это была бы забавная смерть, но если я умру, я же никогда не увижу капитана!
Я мучительно соображала, что делать и пропустила момент, когда хозяин кинулся вперёд. Он прижал меня к стене своей жирной тушей. Ощущение, как будто на тебя со всего размаху налетел боров. Когда я попыталась освободиться, хозяин схватил меня за руки и поднял их над головой, прижав к стене. Я не могла вырваться. Свободной рукой он дёрнул мою рубашку, и старая ткань разлезлась даже без треска. Я брыкалась, закусив губу, потому что по крику преследователи могли определить, где я нахожусь. Хотя кто сейчас страшнее — полупьяный хозяин или лжепаломники, я не знала.
Насильник начал жадно ползать рукой по моему телу и добрался до штанов.
— Идиотская одежда, — тихо выругался он. — Ну, ничего, теперь будешь носить платья. Там проще — задрал юбку и вперёд.
В дверь затарабанили и Хозяин резко сдавил мне горло.
— Ну, нет, нам никто не помешает, Лиин. Только попробуй заорать — я тебя убью, — пригрозил он. Орать я не собиралась, хотя очень хотелось. Надо было что-то делать. Я не хочу, чтобы этот урод прикасался к моему телу. Только не он, только не так!
С той стороны донеслись крики Мамаши, и отрывистые возгласы паломников.
— Пожалуйста, не ломайте двери, я сейчас принесу ключи и всё вам открою. Ключи на кухне, я их принесу, не ломайте двери, я принесу, или вон она принесёт, только не ломайте, подождите… Да иди ты за ключами, дура! Не ломайте, сеньоры, пожалуйста, не крушите гостиницу, вам нужна эта девчонка? Так она где-то здесь, ей же не куда больше податься, только не ломайте дверь…
Прерывисто дыша, Хозяин нащупал пуговицу на моих штанах и его рука соскользнула по моему животу. Я лягнула его изо всех сил, но это мало помогло, он лишь сильнее стиснул мои руки, так, что боль в ладонях вернулась.
'Этого не должно произойти', - билась в моей голове мысль. 'Это не должно произойти со мной! .
Нет!
Я не хочу!
Нет!
Боль в руках вдруг выплеснулась наружу, и Хозяин с громким криком отлетел в сторону. Я краем глаза увидела, как кожа на его ладонях чернеет, распространяя по комнате запах горелого мяса.
— Ааааа! — заорал он, и его услышали в коридоре.
Всё ещё не до конца понимая, что происходит, я повернулась и ударила в запертую дверь. Она вылетела на крышу, и деревянные доски тут же загорелись.
Одновременно с этим дверь в комнату разлетелась в щепки. Паломники внеслись в хозяйскую спальню.
Я уже спустилась по лестнице вниз и неслась по улице, не разбирая дороги.
Самым сложным было на ходу застегнуть штаны. Я боялась, что стоит мне прикоснуться к ткани, она вспыхнет красновато-желтым пламенем вместе со мной. Но деревянная лестница, по которой я спускалась с крыши, осталась цела. Точнее, она была целой до того момента, как я уронила её на землю, прямо на гвинезию. Мечта мамаши о саде так и останется мечтой. Наверное, теперь кто-то другой будет подвязывать растения к колышкам. После того, как я до кости сожгла руку хозяину, вряд ли стоит рассчитывать на благополучное возвращение. Ну, нет, после того как этот ублюдок пытался меня изнасиловать, я точно не хочу видеть его наглую рожу. Теперь я и убить могу!