Огненная для ледяного дракона
Шрифт:
— Политика, — хмыкнул Фредерик. — То есть ты здесь ради политики?
— Хороший повод показать, что между нашими семействами нет никаких недоразумений,
— спокойно откликнулась Реджина. Она не видела смысла скрывать эту причину. Фредерик достаточно умен, чтобы додуматься до всего этого сам.
— И по этому поводу ты притащила с собой няньку мужского пола, — издевательски произнес бывший жених. — На отбор невест. Чудесно, дорогая. Не перестаю поражаться твоей изобретательности.
— А что, тебе что-то не нравится? — Реджина была сама учтивость. — Меня сопровождает мой наставник, вот и все. Я брала у него
— Интересно, какие? — зло откликнулся Фредерик, а княжна прикусила губу, чтобы подавить собственные эмоции. Он не имеет на недовольство никакого права. Как и отчитывать. Он ей вообще никто. Больше никто.
— А вот это не твое дело, — дерзко ответила она, хотя, казалось бы, чего проще — сказать, что придворный маг обучал ее колдовству. Но зачем? Она этого совсем не желала. Более того, какая-то часть ее радостно потирала руки, наблюдая за бессильной яростью бывшего жениха.
— Я похож на наивного юнца, который поверит, что у тебя с ним ничего нет? — Фредерик встал с дивана и шагнул в ее сторону. Реджина, не пожелав ни в чем давать ему преимущества, поднялась сама и посмотрела ему прямо в глаза.
— Мне кажется, это должно волновать не тебя, а твоего брата, — гордо вздернула подбородок девушка, не желая отступать. — В конце концов, я его невеста, а не твоя. Больше не твоя.
Разъяренный голубой взгляд скрестился с карим. Напряжение стало таким ощутимым, что его можно потрогать руками. Но идти на попятный никто из них не желал.
— Этот отбор похож на фарс, — вдруг произнес он. — На руку и сердце моего младшенького претендуют толпа квохчущих дам и среди них моя бывшая невеста с придворным магом в качестве бесплатного приложения.
— Ты сам от меня отказался, — сухо напомнила ему Реджина. — Так что не тебе судить.
Он протянул руку, словно желая коснуться ее лица, что-то сказать. Вот только могло ли это изменить то, что безжалостно было растоптано пять лет назад?
— Инициатором разрыва помолвки была ты, — напомнил Фредерик, словно это имело какое-то значение. Реджина грустно улыбнулась:
— Ты хотел ее разорвать, — с напором произнесла она. — И предпринял все возможное, чтобы я это сделала, — подняла ладонь, жестом останавливая все возможные возражения.
–
Не стоит, Фредерик. Сейчас это не имеет ни малейшего смысла. Прошлое должно оставаться в прошлом. Так что пусть оно не мешает отбору твоего брата.
— Ты не должна здесь находиться, — вновь повторил бывший жених. Реджина хмыкнула:
— А вот это не тебе решать. Меня, Себастиана, моего и твоего отца мое присутствие полностью устраивает. И если оно тебе не нравится, то это только твои проблемы, дорогой мой бывший жених, — отбрила все претензии она. — Надеюсь, что, несмотря на твое недовольство, отбор будет проходить честно. И твоя подстилка не станет строить мне козни, пытаясь заставить меня покинуть его раньше времени.
— Она не… — начал возражать Фредерик, но княжна не была намерена его слушать:
— Для меня это не имеет никакого значения. Если тебя устраивает жена другого человека — отлично. Я в твою личную жизнь больше не лезу. Давай просто притворимся с тобой старыми знакомыми, которых ничего не связывает, ладно? — она панибратски похлопала его по плечу. — Думаю, мне пора. Не могу сказать, что приятно было побеседовать, но продолжать все это не имеет смысла.
Она не стала дожидаться ответа
Глава 8
Огонь пек каждую частичку ее тела, заставлял морщиться от боли, испуганно ойкать, когда обжигающие искры касались кожи. Но сбежать от него невозможно — он повсюду, словно она находилась внутри вулкана. Шаг, еще шаг. Все, лишь бы выбраться. Однако все без толку. Кажется, она блуждает в огненном лабиринте целую вечность. И ей никогда из него не выбраться. Так будет всегда. Боль, страх, ужас. И она бы уже давно опустила руки, перестала бы брести, если бы не чувствовала — там, впереди, ее ждут. Кто-то, кому нужна ее помощь. Кто-то, кто, казалось, был частичкой ее самой. И бросить его в беде она не могла, не имела права.
Что это? От стенок лабиринта эхом отразился какой — то звук, похожий на еле слышный плач. Реджина подхватила юбки, не обращая внимания, что пламя уже безжалостно сжирает их подол и бросилась вперед. Это где — то тут! Точно здесь, за этим поворотом! Добежала, продираясь сквозь огонь, кусая губы от боли. Просто потому что знала, чувствовала, что должна. И что? Не было ничего, кроме пламени. А тихий, едва заметный плач уже раздавался с другой стороны.
— Да что же это такое! — в сердцах бросила Реджина и топнула ногой. Этот огненный лабиринт сводил ее с ума, издевался, смеялся, заставлял вновь и вновь бросаться за тенями. А всхлипы становились все громче и громче. Княжне даже показалось, что кто — то зовет ее по имени.
Нет, она не будет снова бежать за призраком. Не будет и все. Но, несмотря на все благие намерения, девушка вновь устремилась туда, где раздавался плач. И снова уперлась в огненную стену.
— С меня хватит! — сердито проговорила девушка и, остановившись на месте, вскинула ладони, чувствуя, призывая силу. Словно и без этого вокруг было мало огня! Не самая умная мысль, конечно. Но что-то внутри требовало выхода. Сформировав на ладонях огненную волну, Реджина запустила ее прямо в стену этого чертового лабиринта, который издевался над ней уже бесконечное количество часов. Огонь столкнулся с огнем и они, вопреки всякой логике, поглотили друг друга. Стена рухнула, освободив проход. Реджина, помедлив секунду, ступила в открывшийся проход.
Плач раздавался совсем близко. Отчаянный, тоскливый, он манил к себе, требовал утешить, успокоить страдальца. И противиться этому желанию Реджина не могла, что — то внутри нее жадно вопило о том, что ей необходимо найти потеряшку. И даже не столь страшно было вновь ошибиться, схватить пустоту. Ей нужно было найти источник! Жизненно необходимо!
Отбросив сомнения, девушка вновь припустилась по огненному лабиринту. Поворот, один, другой, плач все ближе. Впереди Реджине почудилась неясная фигурка, сидевшая посреди огня. Маленькая, беззащитная. Кто это, ребенок или какое — то другое существо? Почему оно кажется таким родным? И вдруг плач почти утих, превратился в глухое поскуливание, оборвался, а затем фигурка вскинула головку и с надеждой прошептала: