Огненная Энна
Шрифт:
Он ненадолго задержался у выхода, все еще ожидая, что Энна изменит решение и пойдет с ним прямо сейчас. Но девушка упрямо скрестила руки на груди.
— Я не собираюсь отпускать тебя, Энна. Я вернусь за тобой, и ты пойдешь со мной.
Он резко откинул входное полотнище шатра и исчез.
Энна упала на землю, отчаянно кляня себя. Да, она держалась дерзко, но теперь чувствовала себя измочаленной, расколотой в щепки. Ее сердце громко колотилось, желудок заледенел. Какая же она дура!
Глава шестнадцатая
Энна потеряла почву под ногами.
Лейфер был мертв. У нее не осталось родных, а нетерпеливая природа огня, ставшая частью ее сущности, не позволит ей вернуться к неспешной, спокойной жизни в Лесу. Однажды вечером ей даже представилось, как Лес превращается в дымящиеся пеньки.
А Изи? Ведь Энна пыталась ее убить, убить королеву! До сих пор это слово — «убить» — не приходило на ум Энне. Но теперь она сожгла несколько байернских застав и видела гибель по крайней мере одного из разведчиков Байерна. Если она вернется, ее, пожалуй, бросят в тюрьму, а то и вовсе казнят за государственную измену. Как она все это объяснит? Нет, она никогда не сможет вернуться.
И еще Рейзо и Финн. Возможно, ради освобождения друзей ей придется согласиться уехать в Тиру вместе с Сайлефом, когда война закончится. Желание поджигать нарастало в груди Энны, как кашель, она давилась им. После отъезда Сайлефа все стало еще хуже, и Энна гадала, не получится ли так, что, не имея врагов, не имея целей вроде виселицы или аванпостов, огонь постепенно пожрет ее саму? Может быть, дождаться, когда Сайлеф вернется с очередного задания, и помочь ему завершить войну, как он просил?.. Энна покачала головой, удивляясь тому, как быстро ее желание сжечь Тиру сменилось желанием сжечь Байерн. Лишь бы горел огонь. Точь-в-точь как Лейфер… Видимо, Изи была права, предостерегая ее.
Через два дня после того, как Сайлеф умчался на восток во главе маленькой армии, Энна услышала, как еще несколько отрядов покинули Айболд. В лагере стало гораздо тише, а ее вечерняя порция еды немного уменьшилась. Когда на лагерь опустился вечер, солдаты развели костер поблизости от шатра Энны. Сквозь щели между полотнищами девушка наблюдала за пламенем, за его горячими, подвижными языками. И вдруг поймала себя на том, что мечтает об Ингридане, городе Сайлефа, о белых домах и арках, о мостах, повисших над голубыми реками, о том, как она станет воином Тиры, бесстрашной и прославленной женщиной…
Но тут ее внимание привлек женский голос, в котором звучали тирианские интонации. До сих пор Энна видела в Айболде только пленных байернских женщин, и ее охватило любопытство. Она стала прислушиваться к разговору женщины с солдатами и поняла, что та прискакала из Фолкмара и принесла новости о военных действиях. Кроме вестей из Фолкмара, женщина привезла несколько бурдюков вина, которое и предложила солдатам. Энна слышала, как они жадно глотали, и вскоре смех и голоса стали немного громче.
— Тебя что же, отправили с посланием одну от самого Фолкмара? — спросил какой-то солдат.
— Но, господин, чего мне бояться, если я еду по своей собственной стране? — Последовала небольшая пауза. — Разве это не земли Тиры?
Солдаты расхохотались:
— И в самом деле, госпожа, это так, и так и останется.
Энну разозлил их разговор, к тому же она устала ждать. Она выскочила из шатра, но ее тут же остановили двое солдат, скрестив перед ней копья.
— Вернись обратно, — приказал тот, что был выше ростом.
— Сайлеф сказал, что я могу выходить в лагерь, — солгала Энна.
— Капитан велел нам не выпускать тебя наружу, пока он сам не вернется, ведьма! Марш назад!
— О-о, так это и есть огненная ведьма?
Энна встретилась взглядом с тирианкой и чуть не задохнулась от изумления. Перед ней стояла Изи.
Трудно было узнать ее в женщине, одетой по-тириански и говорившей с тирианским акцентом. Но все же Энна узнала. И прижала руки к животу, чтобы удержать крик. Золотистые волосы Изи не были покрыты шарфом, но они стали намного короче и падали на плечи, как у простой тирианской работницы.
— Да, это та самая огненная ведьма, наша маленькая байернская демоница, — с легким отвращением произнес второй солдат.
Он подтолкнул Энну копьем, заставляя вернуться в шатер. Энна села у выхода и стала смотреть в щель между полотнищами.
— Никогда раньше не видела огненных ведьм! — сообщила Изи на безупречном тирианском диалекте.
Энна вспомнила, что Изи всегда обладала этим даром. Когда она впервые приехала в Байерн, то подражала акценту лесных жителей, чтобы ее не узнали, и еще она умела подражать голосам разных птиц и безупречно повторять их слова, так что вороны принимали ее за другую ворону… а тирианцы явно думали, что она тирианка.
— Можно мне зайти туда и поговорить с ней? — спросила Изи.
— Ни в коем случае. Это ведь не простая пленница. Это любимица нашего капитана.
Услышав это слово, Энна поморщилась, а Изи вскинула брови:
— Даже так? Это вы о капитане Сайлефе говорите? Великий вождь! Умеет добиваться своего, говоря правильные слова, да?
Кто-то из солдат хихикнул.
— Мне однажды рассказали историю о том, что существует особый дар речи, — продолжила Изи. — Вы ее не знаете? Вроде бы где-то далеко живут люди, которые умеют разговаривать с птицами, лошадьми или дождем, а когда они говорят с другими людьми, то могут убедить их в чем угодно, потому что каждое их слово действует как некая магия. Я один раз слышала в Ингридане, как говорит Сайлеф, и даже подумала: не из той ли старой сказки он явился?
— И в самом деле, — откликнулся один из стражников.
У Энны мурашки побежали по коже. Изи явно пытается сообщить ей что-то… что Сайлеф обладает даром убеждения… «Это очень опасный дар, — как-то раз сказала Изи. — Когда человек с таким даром начинает говорить, никто не может сопротивляться его убеждениям. И поневоле восхищается им».
Энна, сидя в одиночестве в своем шатре, нахмурилась: «Сладкоречивый мерзавец…»
— А ты знаешь еще какие-нибудь сказки? — спросил солдат, которого Энне не было видно. — Давай расскажи! Нам еще долго ждать смены.