Огненная Кровь
Шрифт:
— Это не пропаганда. И он не нуждается во мне, чтобы убедить людей в этом.
— Напротив, ты причина, по которой я здесь. И, возможно, Сафранцы скажут то же самое. Ты была бы гораздо более эффективным послом, чем идиоты, которых король назначает, говорить за него.
— Он должен работать в рамках двора, — сказала я, обидевшись на то, что Аркус неправильно выбрал своих представителей. — Почему я защищаю его от тебя? Поговорите с ним сами, если ты настроен так скептически. И оставь меня в покое.
Он рассмеялся. — Возможно, не
Аркус сказал, что мое присутствие здесь поможет. Ему нужны были подписанные мирные договоры, для того, чтобы вернуть свои войска домой на свои поля и деревни. Если я могу помочь ему сделать это, я должна проглотить свою гордость и сдерживать свой темперамент.
— Я была бы рада, если бы ты сопроводил меня, — сказала я со вздохом.
— Ах, теперь, видишь? Это было не так уж плохо.
Когда мы повернули к дверям, ведущим на улицу, кто-то громко понюхал нас сзади. Я обернулась и очутилась лицом к лицу, к белой лисьей шкуре, накинутой на плечи дворянки.
— Как уместно, — сказала леди Бландинг, как-то ухитрившись смотре на меня сверху вниз несмотря на то, что мы были примерно одного роста. — Огнекровная крестьянка и неграмотный провинциал, спелись, как две крысы в бочке. Говорят, что грызунам всегда удастся найти больше в своем виде.
— Мадам, — сказал сановник, — единственный грызун, которого я вижу, выше ваших плеч.
— Это не грызун, — возразила она, сглаживая белый мех пальцами, украшенными драгоценными камнями, высоко подняв голос с возмущением. — Мой палантин был сделан из чистой, белой морозной лисы, подарок от моего мужа, прежде чем охота на них прекратилась из-за исчезновения вида.
— Я не имел в виду лису, — ответил он, каждое слово он произнес с пристальным взглядом. Когда она, наконец, поняла смысл его слов, ее глаза превратились в сталь.
— Мой муж и я — могущественные люди, — сказала она, голосом таким же холодным как колонны. — Если бы я решила, что вы заслуживаете это, возможно я бы привела доводы в пользу вашего спасения. Как бы то ни было, я оставляю вас на произвол судьбы.
С оскорбленным взглядом леди Бландинг развернулась и пошла прочь, ее седые волосы качались, как башня свернутых взбитых сливок. Сзади в ее волосы был вставлен гребень в форме лисицы, его алмазные глаза безжизненно смотрели на меня.
— Это типично для твоего взаимодействия с Ледяным двором? — спросил сановник.
— В значительной степени, — ответила я, все еще улыбаясь, глядя на лицо Леди Бландинг, когда она поняла, что ее оскорбляют. — Однако я никогда так не наслаждалась этим.
— Полагаю, мы собирались подышать немного воздухом? — На мой кивок он начал тянуться за моей рукой, но остановился. Вместо этого он двинулся наружу. Когда мы перешли порог, лакеи резко закрыли двери позади нас.
Он усмехнулся. — Забавно, что
Я пристально посмотрела — Это на самом деле странно.
— Мы не должны растрачивать такой вдумчивый подарок, — сказал он вкрадчиво. — Что делать со всем этим новообретенным уединением?
Вместо того чтобы отвечать, я целенаправленно направилась по тропинке в ледяной сад, мои туфли хрустели над гравием, а юбки шелестели, как осенние листья. Воздух изменился, когда мы отошли дальше от бального зала, охлажденные и хрустящие запахи, дорогих духов были заменены острым намеками на сосны, масло из подвесных ламп и мятное дыхание сонливого поля. Я глубоко вдохнула, наслаждаясь холодом, но также используя свой дар, чтобы создать немного тепла под моим тонким платьем.
— Я не знаю, что ты думаешь, мы здесь делаем, — сказала я, когда сановник неспешно прогуливался рядом со мной, — но я здесь, чтобы поговорить о том, как ты подпишешь мирный договор.
— И все же ты совсем одна, — сказал он, как, будто считал меня слишком наивной, чтобы оценить возможную опасность. — Что мешает мне решить, что я вообще не хочу говорить?
— Мой огонь остановит тебя, — серьезно сказала я, останавливаясь и поворачиваясь к нему. — И я без колебаний использую его.
Он издал забавный звук. — Боюсь, это не так страшно, как тебе хотелось бы, леди Руби. Не со мной.
— Ты не Ледокровный.
— Точно нет.
— Тогда ты должен быть напуган.
Край его рта напрягся, как, будто он воевал с улыбкой. — Потому что твой «Аркус» разберется со мной, если ты попросишь его?
Я наклонила подбородок. — Если кто-то может исцелить раны, открытые его братом, так только Аркус. И да, я зову его «Аркусом», потому что именно под этим именем я его узнала прежде, чем он стал королем. Его чувство чести очень глубоки, и он никогда не подводил меня. Ты можешь ему доверять.
— Ты действительно веришь в то, что говоришь, не так ли? — Спросил он с намеком на удивление. И, может быть, жалость.
— Конечно, я верю. Так и должно быть. Чем раньше будут подписаны мирные соглашения, тем скорее мы сможем начать исцеление Темпезии.
— А как ты впишешься в это… исцеление?
Я пожала плечами. — Делая все, что могу, я полагаю.
— Но чего ты хочешь? Чего ты хочешь, для себя? — Вопрос был странно напряженным.
Я колебалась. Я могла уклониться от ответа. Но я чувствовала, что это серьезный вопрос, и что он все еще решает, доверять мне и, по большому счету, доверять Аркусу. Беда в том, что я действительно не знала, чего хочу. Когда я пыталась представить свое будущее, мой разум затуманивался, как, будто я смотрела на стеклянный шар, наполненный дымом. Мне нужно было уничтожить Минакса, чтобы остановить видения и снова управлять моим разумом, но я не могла сказать ему об этом. Поэтому я сказала ему другую правду.