Огненная лилия

Кэмп Кэндис

Бентон, прищурившись, посмотрел на Хантера. Тот твердо выдержал испытующий взгляд, будто бы не понимая, что чем-то мог задеть покупателя.

— Я беру коня, — коротко заявил Конвей. — Обоих!

Линетт взглянула на вороного жеребца. Это был великолепный конь и, несомненно, один из любимцев Хантера. Отдать такого значило для Хантера то же, что сделать ей подарок. Она всегда любила ездить верхом и уже с замиранием сердца представляла, как будет скакать на этом великолепном жеребце, как в ушах будет свистеть ветер.

До боли захотелось иметь этого

коня.

— Нет, — выдавила она и отвернулась в сторону забора. Она не может сделать это. Каждый раз, когда она будет видеть Рубио, ездить на нем, будет вспоминать Хантера, будет постоянно о нем думать, страдать. Конь оживит Хантера, сделает его реальной частью ее жизни, но нельзя этого позволять. Сколько бы удовольствия животное не доставило, терзаний оно принесет гораздо больше и станет постоянным напоминанием о том, что теперь ей не принадлежит, что утрачено навсегда.

— Что? — Хантер удивленно посмотрел на молодую женщину.

Улыбка скривила губы Бентона.

— Ты не хочешь?

— Это прекрасный конь, но… но я боюсь, что слишком норовистый. Я не могу… Я уже не такая хорошая наездница, как когда-то.

Хантер смотрел на нее с непроницаемым видом. Линетт не знала, догадался ли он, почему она не хочет брать Рубио. Может думает, что она просто не желает ничего иметь от него? Неужели решит, что не понравился этот красавец, что пренебрегают его подарком?

Линетт взглянула на него, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать, затем повернулась в сторону загона.

— А что, если взять вон ту гнедую кобылу?

— Хорошая лошадь, — безразлично ответил Хантер. — С ней не будет проблем. Хотите проехать немного?

Линетт покачала головой.

— Я уже разучилась.

— Наш визит сюда был сюрпризом для дам, — сообщил Бентон, подарив Линетт фальшиво нежную улыбку, обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Конь будет моим подарком ко дню рождения.

— Но сейчас не июль, — удивленно сказал Хантер. В ту же секунду на его загоревших скулах выступил румянец. Он отвел взгляд. — Если я не путаю, день рождения миссис Конвей должен быть в июле.

— Да, верно, — чуть слышно произнесла Линетт.

— Никогда не подозревал, Хантер, что у тебя такая отличная память, — усмехнулся Бентон, переводя взгляд с Хантера на Линетт. Они не смотрели друг на друга.

— Так вы берете гнедую? — Хантер проигнорировал последнюю фразу Бентона.

— Для Линетт? Нет. Розмари возьмет эту кобылку. И думаю, вы правы. Вороной жеребец как раз подойдет для моей жены… искательницы приключений.

— Я не хочу, — хрипло повторила Линетт.

— Нет, ты хочешь, ты просто не желаешь признаться в этом.

Тон Бентона был веселым, похожим на тон, каким разговаривает дядог с нашалившими юными племянницами.

— Я не буду на нем ездить.

Линетт высоко подняла голову и прямо посмотрела мужу в глаза: — Нет необходимости покупать его.

Бентон погрозил пальцем перед ее носом.

— Нет, нет, моя дорогая, я знаю тебя лучше, чем ты сама. Мы женаты достаточно давно, чтобы ты могла заговаривать мне зубы.

— Не надо покупать этого коня, — Линетт отчетливо произнесла каждое слово, не отрывая взгляда от лица Бентона.

— Привяжите его к нашей коляске, — сказал Бентон Хантеру. — И другую лошадь я тоже покупаю, для Розмари. Может быть, она научится преодолевать свой страх.

— Возможно, вам лучше взять ту кобылку, которую выбрала Ли… ваша жена, — предложил Хантер. — Иногда люди испытывают необъяснимую антипатию к животному и потому стараются избегать его.

— Я уверен, что сумею убедить Линетт выезжать на этом коне.

Бентон улыбнулся и взял жену под руку. Глаза Хантера стали холодными, как мрамор.

— Конечно.

Он сложил руки на груди.

— Но вы не сможете взять их прямо сегодня. Мне еще нужно их подковать.

Бентон не придал значения этой детали. Махнув рукой, он сказал:

— Тогда приведите их к нашему дому, когда они будут готовы.

— Хорошо.

Хантер отвернулся.

Линетт вырвала руку у Бентона и бросила на него убийственный взгляд.

— Что ты делаешь?

— Ну, дорогая, покупаю тебе животное, которое ты, на самом деле, очень хочешь иметь.

— Я подразумеваю то, что сказала. Я не буду ездить на этом коне.

— Тогда ты сможешь восхищаться им на расстоянии, не так ли? — глаза Бентона слегка поблескивали.

Пальцы Линетт сжались, она едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину. Бентон прекрасно знал, почему жена противится покупке коня, именно поэтому и настаивал на его приобретении. Он всегда страшно ревновал ее к Хантеру, хотя до свадьбы удавалось скрывать это от Линетт. Но с тех пор как Хантер вернулся в Пайн-Крик и жил недалеко от них, ревность Бентона превратилась просто в бешенство.

У Линетт не было другого способа бороться с мужем, кроме как молчать и делать вид, что все безразлично. Такое поведение только еще больше подстрекало его. Единственное, что бы Бентона устроило, это если бы она разрыдалась. Линетт же упрямо выдерживала все и не давала шанса видеть ее плачущей.

Сейчас она резко повернулась и зашагала к коляске. Розмари в нерешительности постояла немного на месте, а потом пошла за Линетт. Бентон стоял, прищурившись, глядя им вслед.

Линетт до самого отъезда просидела в коляске, так как очень нервничала. Приходилось прикладывать усилия, чтобы не смотреть на мужа и Хантера, обговаривающих детали сделки. Она была уверена, что Бентон испытывает огромное удовольствие, отсчитывая Хантеру деньги. Ему нравилось исполнять роль богатого человека, имеющего дело с нищими. В данный момент доставляло удоволь-ствие видеть Хантера в качестве продавца, который старается скрыть свое унижение, что приходится брать у ненавистного Бентона деньги. Это придавало данной ситуации особую остроту. Ему, несомненно, понравилась мысль, что Хантер, как слуга, сам приведет к их дому лошадей. Бывали моменты, когда Линетт ненавидела мужа, и сейчас как раз был такой случай.