Огненная лилия
Шрифт:
Конечно, все здесь изменилось, вырос частый кустарник. Одно дерево, видно, свалил сильный ветер, и теперь оно лежало, образуя мост через узенькое устье реки. Но в целом все выглядело, как прежде: извилина мелкой речушки с каменистым берегом; старый дуб отбрасывает ту же спасительную тень, правда, стал он еще выше и раскидистее, а вокруг буйно разрослись дикие сливы.
Они пришли сюда в последнюю ночь перед уходом Хантера на войну. Она не переставая плакала, и глаза ее казались огромными и светящимися. Их красота ослепляла его. Влюбленные встретились в доме Шелби и Тэсс, но потом оставили молодую семью и спустились к реке, некоторое время бесцельно бродили по берегу, взявшись за руки. Внезапно Линетт остановилась.
— Пожалуйста, не уходи, — прошептала она, глядя ему в глаза. Казалось, что в этих глазах сейчас светится вся любовь, существующая в мире.
Его самого переполняли любовь и чувство гордости. Такая красивая девушка так любит его, что плачет и умоляет не уходить. Он улыбнулся, вытирая слезы с ее щек.
— Не плачь, милая. Все будет хорошо. Ты не успеешь заметить, как пролетит время и я вернусь. Вот увидишь.
— Это война, Хантер, — ее голос сорвался, и она всхлипнула. — А если ты вообще не вернешься? Что тогда?
— Вот-вот, — он рассмеялся со всей беззаботностью юности.
— Перестань, Лин! Меня не убьют. Ты же знаешь, что я езжу верхом лучше всех в нашей округе, даже лучше Шелби. Возможно, он единственный, кто лучше меня стреляет. Вот так!
— Я боюсь. Все равно. Боюсь! — повторяла заплаканная девушка, подняв широко открытые, ярко-голубые глаза. Хантера переполняли бурлящие эмоции: любовь, волнение, нежность. Ему было двадцать два года, и он не знал, что такое страх, все смог бы преодолеть. Ни одна женщина не могла устоять перед его очарованием, любой приз он выигрывал. Всегда любимый сын в дружной семье, Хантер любил и был любим самой красивой девушкой в мире! Ни один из Тиррелов никогда не прятался от опасности, и меньше всех Хантер. В нем было что-то такое, что влекло его навстречу опасности, что заставляло принимать вызов. Но то, что Линетт боялась за такого, трогало Хантера до глубины души, а сердце переполнялось любовью к ней. Он наклонился, обнял девушку за талию и нежно поцеловал в губы.
— Не надо бояться за меня. Со мной ничего не случится. Мы прогоним этих янки назад, к Балтимору, и это произойдет еще до конца лета. Вот увидишь.
— Тогда зачем идти воевать? Ты же можешь подождать и посмотреть. Многие мужчины еще остаются пока дома.
— Что? — Хантер выглядел удивленным. — И все пропустить? Я не могу этого сделать. Мы уже собрали вещи с Шелби, уже записались. Если мы порядочные люди, то должны отправиться завтра же.
— О-о, Хантер… — на глазах Линетт появились слезы. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Она поднялась на мысочки и поцеловала в щеку, подбородок, губы. Всхлипывая, она стала безудержно покрывать поцелуями все его лицо.
— Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня, — все повторяла она.
— Линетт, не…
Хантер простонал. Когда они находились рядом, очень близко, его желания всегда становились опасны. И сейчас все в нем заново вспыхнуло, разожженное прикосновениями нежных губ. И постоянно горящий внутри огонь страсти к ней запылал.
Он обнял ее, стиснув до боли, когда она коснулась губами его рта, впился в эти губы и долго-долго не отпускал. Они раньше уже целовались так, что их языки глубоко проникали в рот другого, касаясь друг друга и лаская губы, нёбо любимо го человека, пока обоих не охватывало пламя пульсирующего и непреодолимого желания.
Редко им удавалось побыть наедине столько времени, сколько бы хотелось. Но в этот вечер никто их не искал. С ними не было никого, кто бы мог спохватиться. Линетт пришла сегодня к Тэсс побыть с подругой, так как Шелби уходил, собираясь остаться у нее на некоторое время. Шелби должен был уехать на следующее утро. Сейчас Шелби и Тэсс были заняты друг другом, и им было не до того, чтобы идти искать кого-то. Поэтому сегодня ночью они будут совершенно одни, забыты всеми.
Эта мысль пронзила Хантера и еще больше разожгла в нем волнение, а затем огонь. Его руки медленно поднимались по ее телу вверху пока не коснулись мягких выпуклостей грудей. Он судорожно перевел дыхание, прерывая долгий поцелуй, но тут же начал покрывать жадными поцелуями лицо, подбородок и шею девушки.
Наконец, дрожа от возбуждения, он оттолкнул ее. Нельзя заходить слишком далеко, это будет их погибелью. На следующее утро Хантер уйдет, и неизвестно, когда вернется. Не должно делать ничего, что может обидеть Линетт, поставить под удар ее репутацию. Конечно, после войны они поженятся, но ведьсейчас они еще не муж и жена. Линетт — такая милая, хрупкая, чистая. Неземное coздание.
Но от этих мыслей он желал ее еще больше! Каждая клеточка тела пульсировала желанием. Он представлял ее, отдающую себя ему. Хантеру рисовалась упругость невинного тела, доверившегося его мужскому опыту. Линетт не походила на других девушек, в ней не было той девичьей застенчивости и нерешительности, присущей всем девственницам. Она никогда не напрягалась и не отскакивала, будто испугавшись, когда он глубже проникал в ее рот при поцелуе, отвечала на ласки, сама целовала его, дрожа от возбуждения. Он представлял, с какой страстностью девушка впервые отдастся ему. Не будет ни слез, ни просьб, только обнимающие руки и бездонные, горящие страстью, синие глаза. Она взглянула на него и немного удивленно произнесла:
— Хантер?
— Нет.
Он тяжело дышал, стараясь успокоиться. Линетт была слишком невинна и не догадывалась, что их ждет дальше, если сейчас не остановиться. Но зато он это хорошо знал. В нем уже бурлило настойчивое, сводящее с ума желание. Пламя любовного влечения сжигало душу и тело изнутри.
— Мы не можем. Мы не должны… — произнес он сдавленным голосом.
— Почему? — не понимала Линетт. Ее синий взгляд, казалось, проникал в душу. Он знал, что с ней обретет покой и блаженство, подумал о длинных неделях, месяцах одиночества, ожидающих его.
Хантер вспомнил бесконечно одинокие ночи, такие невыносимые без Линетт. Постоянно он думал и мечтал о ней, ворочаясь в постели, будучи не в силах уснуть, взбивая и перекладывая подушку раз за разом, пока лежащий напротив Гидеон раздраженно не приказывал ему успокоиться. Как страшно, что завтра не будет продолжения, что он не увидит любимую на следующий день, через неделю. Неизвестно, сможет ли еще когда-то пеловать ее, держать в своих объятиях? Повторится ли эта ночь?
Хантер опять простонал. Облизав пересохшие губы, он попытался собрать разбегающиеся мысли, но не успел принять конкретное решение. Линетт обняла его за шею и нежно поцеловала в губы.
— Пожалуйста, Хантер, — быстро шептала она. — Пожалуйста.
— Нет, мы не можем. Ты не понимаешь.
— Да, не понимаю.
Кожа ее стала влажной и блестящей. Прикасаясь к ней, Хантер дрожал.
— Я не могу, — прерывисто произнес он.
— Если мы не остановимся сейчас, я… я не смогу сдержать себя. Потом ничего не исправишь.
— А я и не хочу, чтобы ты сдерживался, — тихо сказала она. — Но целуй меня, Хантер, пожалуйста.