Огненная лилия
Шрифт:
— Я знаю. Мне кажется, что я… должен снова поговорить с ней. Мне нужно что-то предпринять.
— Да, если хочешь страдать и дальше, — ворчливо сказал Гидеон. — Подумай, Хантер. Что это разрешит? Увидишься с Линетт, но это ничего не переменит. Ты думаешь, она простит тебя? Ты надеешься сказать что-то такое, что поправит прошлое?
— Может, я просто узнаю, правду ли она говорит.
— Или потеряешь еще раз голову. Старые чувства вновь вернуться к тебе. Ты этого хочешь?
— Ты же знаешь, что нет. Черт, Гидеон ты всегда перевернешь все с ног на голову.
Легкая улыбка скривила губы Гидеона.
— Что ж, по-моему, уже лучше. По крайней мере, ты приходишь в норму. Начинаешь спорить со мной.
Хантер хмуро посмотрел на него, но потом не сдержался и тоже улыбнулся.
— Ну, хорошо, хорошо. Я знаю, ты все это говоришь для моего же блага.
— Я не хочу снова видеть тебя, связанного по рукам и ногам. Что бы ни случилось в прошлом, теперь Линетт — замужняя женщина. Что бы ты с ней ни имел общего, теперь это принесет тебе только боль.
Хантер вздохнул.
— Да. Уверен, что ты прав, — он кивнул своим мыслям. — Так что же делать? Ехать домой? Делать вид, что ничего не произошло?
— Нет. Ты не сможешь так. Это уже случилось. Ты все равно будешь думать об этом, беспокоиться, жалеть, что все так получилось. Но жизнь продолжается. Ты должен собраться и идти по жизни с этой болью. Тебе придется жить дальше со всеми твоими чувствами.
— Да. Уверен, что ты рассуждаешь верно.
Вдруг лицо Хантера осветила дьявольски очаровательная улыбка, сводившая раньше с ума всех женщин.
— Клянусь, ты никогда не предполагал, что услышишь от меня подобные слова.
— Точно, — Гидеон весело ответил. — Вероятно, с годами ты становишься умнее.
Хантер ухмыльнулся. Он подошел к брату и хлопнул его по плечу.
— Спасибо. Я поехал, а ты мирно заканчивай свой завтрак.
— Ты, действительно, не хочешь остаться и помочь мне разделаться с ним? — Гидеон кивнул в сторону корзинки.
Хантер покачал головой.
— Нет, мне лучше немного побыть одному.
Вскочив на коня, он снова направился к дому. Войдя в прихожую, Хантер поднялся вверх по лестнице. Голоса Тэсс и матери доносились из комнаты Жо. Хантер подошел к открытой двери комнаты Тэсс и Гидеона, заглянул внутрь. Окна закрывали шторы, в спальне было спокойно и уютно. Он на цыпочках прошел через комнату к детской кроватке и заглянул туда.
Сын Гидеона лежал на животе. Он расположился поперек кроватки, и детская головка почти касалась деревянной спинки. Одеяло сползло с него. Хантер смотрел на малыша, на его беленькую кожу, пуговичный носик. Губки, как бутон розы, слегка приоткрылись и время от времени делали сосательные движения, как будто он сосал пустышку. Смешное положение малыша заставило Хантера улыбнуться. Гидеон частенько нежно называл его Лягушонком и, видно, не без основания. Хантер осторожно прикрыл одеяльцем тельце Уилла, но не смог удержаться и провел пальцами по крошечной ручке мальчика. Кожа была самым мягким, что он когда-либо трогал.
Он посмотрел на ребенка в последний раз, потом повернулся и вышел из комнаты. Тихо, как только можно, Хантер спустился с лестницы и выскользнул из дома. Вскочив на Джупа, он развернул его и поскакал прочь.
Глава 9
Розмари осторожно огляделась, стоя в гостиной своей тети. Рядом открыли двери, ведущие в залу. Она нигде не заметила Сэта Маннинга и почувствовала себя вдруг очень одиноко. Всего три дня назад он сказал, что с нетерпением ждет их встречи на вечере у ее тетки, но, может быть, она неправильно все поняла.
Девушка взглянула на стоявшую рядом Линетт. Та бесцельно осматривала комнату, занятая, очевидно, своими мыслями. Всю дорогу она выглядела какой-то отрешенной. В сущности, Линетт вела себя так с того времени. Как вернулась с конной прогулки в обед. Она сказала служанке, что устала и хочет отдохнуть, и весь день провела в спальне, даже не выйдя к ужину. Ее отсутствие вызвало раздражение Бентона, а Розмари испугалась, ведь тогда нельзя будет пойти на вечер к тете без сопровождения мачехи. Бентон не пойдет, он с теткой в прохладных отношениях, кроме того, на вечере не предполагалось никого, кто обычно общался с ним.
После ужина Розмари поднялась к Линетт и робко спросила, как та чувствует себя, и не сможет ли она пойти на вечер. Линетт выглядела усталой, даже больной, но, к облегчению Розмари, мачеха улыбнулась и спросила:
— Скажи-ка мне, ожидается ли посещение этого вечера известным молодым учителем?
Розмари вспыхнула до корней волос и призналась, что он будет.
— Тогда, безусловно, мы должны пойти, — сказала Линетт, улыбаясь и вставая с кресла. Она даже уложила локонами волосы Розмари и настояла, чтобы та одела темно-зеленое шелковое вечернее платье.
Однако было видно, что Линетт сама не своя. Это взволновало Розмари, хотя девушка не понимала, в чем дело.
— Давай сядем вон там, — осторожно предложила Розмари, указывая на два стула у камина.
Линетт кивнула, и они направились через комнату к камину. Мимоходом Линетт выглянула в прихожую и заметила бодрым голосом.
— Кажется, я вижу мистера Маннинга. Сердце Розмари часто забилось, стало трудно дышать.
— Где? — только и смогла произнести она.
— Только что вошел с улицы, — Линетт внимательно посмотрела на падчерицу. — Ты, действительно, серьезно им интересуешься, да?
— Это так заметно? — нос Розмари огорченно сморщился.
— Нет, тому, кто не знает тебя так, как я, это не бросается в глаза, — спокойно солгала Линетт.
— Он такой красивый мужчина. И с ним так интересно разговаривать. Я хотела бы… О, я хотела бы быть такой же красивой, как ты! — горячо прошептала Розмари.