Огненное прикосновение
Шрифт:
Руки Энни нежно бродили по его спине, оставляя за собой горячий след. Тело Рейфа немедленно отозвалось на ласку, и подумал с изумлением, уменьшится ли когда-нибудь ее воздействие на него или ее прикосновение всегда будет вызывать быстрое возбуждение.
Он покрепче обнял ее.
– С тобой все в порядке?
Энни поняла, о чем он спрашивает, и ее щекам стало горячо.
– Все прекрасно, – ворчливо ответила она.
Рейф откинул назад ее голову, его светлые серые глаза вопрошающе и строго всматривались в темную, текучую глубину ее глаз.
. – Тебе не больно?
Она еще больше покраснела.
– Немножко. Не так сильно, как я ожидала. – Конечно, его лечение скользким ильмовым бальзамом очень помогло снять неприятные ощущения. Воспоминание о том, как он его накладывал, заставило ее содрогнуться.
Мысли Рейфа текли в том же направлении.
– Мне следовало осмотреть тебя прежде чем ты оденешься. – Голос его стал гортанным. – Тебе не нужно еще бальзама?
– Нет!
– По-моему, нужно. Дай я посмотрю.
– Рейф! – закричала Энни, ее лицо стало таким красным, что ей казалось – оно сейчас загорится.
Медленная улыбка изогнула его губы и собрала морщинки у глаз, когда он увидел такую реакцию на свои поддразнивания.
– Я часто буду смотреть на тебя, детка. Если бы я не опасался, что тебе будет слишком больно, я бы овладел тобою раньше, чем ты как следует проснулась сегодня утром.
Ее сердце заколотилось, и она смотрела на него снизу вверх широко раскрытыми глазами. Хотелось ли ей, чтобы он снова сделал это? То, что он с ней делал потом, было так чудесно, что она сомневалась, выдержит ли еще одно нападе-ние. но ей не хотелось самого полового акта. Что, если и следующий раз будет таким же болезненным? Рейф нахмурился, видя выражение ее лица.
– Ты же знала, – медленно произнес он, – что вчерашняя ночь не будет единственной. – В тоне его голоса звучало скорее утверждение, чем вопрос. Энни прикусила губы.
– Да, знала. – Трудность заключалась в том, что, если он захочетчет ее снова, она должна будет уступить и довериться его заверениям, что на этот раз будет легче. Назад пути нет – девственность не вернуть, и, как ни странно, Энни этого и не хотела. Она все еще не могла справиться с поразительным открытием, что любит его, но она действительно его любит, а это значит – отдавать себя ему.
Рейф наклонил голову и поцеловал ее, большая рука накрыла ее грудь с не знающей колебаний властностью.
Он снова поцеловал ее и отпустил, поворачиваясь к двери и надевая шляпу.
– Пойду займусь лошадьми и проверю ловушки, пока ты приготовишь завтрак.
– Погоди! – Энни пристально посмотрела на него. Пускай он вчера проработал весь день, а потом занимался с ней любовью, но ведь всего лишь пару дней назад он был очень болен. Ей не хотелось отпускать его одного проверять ловушки.
Рейф остановился, вопросительно глядя на нее. Неожиданно Энни почувствовала себя глупо, сама не зная почему.
– Разве ты не хочешь сначала выпить чашку кофе?
Он бросил взгляд на очаг.
– Он не готов.
– Скоро будет готов. Тебе необходимо что-нибудь горячее, прежде чем ты снова выйдешь наружу. Подожди, после завтрака я пойду с тобой.
– Твое пальто недостаточно теплое, чтобы долго находиться в лесу при такой погоде.
– Все равно подожди завтрака.
– Зачем? Я уже все сделаю, пока ты приготовишь.
Она торопливо сказала:
– Потому что я не хочу, чтобы ты один проверял ловушки.
Рейф изумился.
– А почему?
Вдруг вопреки всякому здравому смыслу Энни охватило раздражение.
– Три дня назад ты горел в лихорадке и едва мог ходить,
вот почему! Не думаю, чтобы ты достаточно поправился, чтобы бродить по горам. А что если ты упадешь или слишком ослабеешь и не сможешь дойти обратно?
Он ухмыльнулся, сгреб ее в охапку и крепко поцеловал.
– Это было три дня назад, – сказал Рейф. – Теперь я прекрасно себя чувствую. Ты меня вылечила.
Он отпустил Энни и вышел из хижины, прежде чем она смогла остановить его. Вероятно, она сама не понимала, насколько он прав. О, ее врачебное искусство помогло, ее примочки и травяные чаи, швы и перевязки, ее заботливое внимание, но вылечила она его жаром своих прикосновений. Рейф почувствовал их силу, распространяющуюся по всему телу, в ту первую ночь. Он не понял тогда, не знал, как спросить ее об этом, но он не сомневался, что Энни могла бы исцелить его даже без своих познаний в медицине.
Рейф напоил и накормил лошадей, затем, настороженно поглядывая на низкие серые тучи, начал осматривать ловушки, которые раньше поставил. В третьей оказался кролик. Славный котелок рагу из кролика пополнит их скудные запасы еды! Ощущалось приближение снегопада – могло выпасть всего несколько дюймов снега, а могло и несколько футов, что удержит их в хижине надолго. При мысли о том, что придется сидеть взаперти вместе с Энни, его лицо расплылось в глупой улыбке. Если бы с едой было получше, он был бы вовсе не против.
Оглушив кролика, Рейф снова насторожил ловушку, затем поспешно проверил остальные, но кролик оказался единственной добычей. Выбрав место подальше от хижины, он освежевал и разделал тушку, затем отнес ее к ручью, чтобы ополоснуть и смыть кровь с рук. Прикинув, что завтрак уже должен быть почти готов, Рейф с радостью вернулся в тепло хижины.
Энни с тревогой обернулась, когда он открыл дверь, но, увидев, что с ним все в порядке, успокоилась. Ее взгляд упал на тушку в его руках.
О, хорошо, ты добыл... что бы это ни было. – Кролик.