Огненное сердце

Катеринкина Светлана

Лимана с нежностью посмотрела на Агыра и захотела его погладить по голове. Мальчик, желая казаться взрослым, не давал себя ласкать. Он отскочил от матери и уселся подле меня. Одноглазый ухмыльнулся и прищурил и без того узкий глаз. Старик дал знак ребёнку, чтобы он подсел к свей сестре и не подслушивал взрослых разговоров. Агыр нехотя подчинился. Целительница вздохнула и продолжила печальный свой рассказ, понизив голос:

— Амба без зазрения совести предложил мне стать его любовницей. Он обещал мне всяческие блага, богатства и всенародное признание. Я наотрез отказалась. Тогда это чудовище приказало расправиться с моим мужем. Его ложно обвинили в краже и пригласили лжесвидетелей. Я видела, как супруга моего арестовали и увели в темницу. На следующее утро он был обезглавлен.

Лимана

замолчала, смахивая навернувшуюся слезу.

— Но на этом несчастья не закончились, — продолжила повествование целительница. — Сразу после казни в мой дом ворвались воины и связали мне руки за спиной. Вскоре появился хан Амба. Он ухмыляясь окинул взглядом моё жильё, а потом посмотрел на младенца.

— Брильянтовая моя, — приторным голосом, от которого меня выворачивало, произнёс хан, — неужели чтобы ты отдалась мне, я должен казнить и твоего сына?

Ужас и паника охватили всё моё существо. И я сломалась. Я умоляла этого ублюдка, я ползала перед ним на коленях. Амба приказал воинам убираться вон. Он, не скрывая своей похоти, приблизился ко мне и резким движением могучих рук разорвал мой хатыль. Амба насиловал меня долго и жестоко. Не передать тот ужас, что мне пришлось пережить. Я стала ханской наложницей и не смела сопротивляться, опасаясь за жизнь Агыра. Но самое ужасное ждало меня впереди. Очень скоро я поняла, что беременна. Это открытие повергло меня в шок. Какое-то время мне удавалось скрывать своё положение. Но однажды Амба, сжимая меня в своих мерзких объятиях, почувствовал шевеление ребёнка внутри моего чрева. Он ошарашенно отпрянул от меня. Думал хан недолго. Он заявил:

— Одного ребёнка тебе достаточно. Как только родишь, принесём младенца в жертву Степи.

Я взвыла. Амба лишь презрительно скривил пухлые губы. Дальше всё я помню как в бреду. Ночь. Поспешные сборы и бегство из дома. Я с сыном на руках спряталась в какой-то подворотне. Ночью город покинуть нельзя: работают маги, удерживая защитный купол. Дождавшись утра, я, облачённая в самые нищенские одежды, беспрепятственно покинула Латан через ворота. Начались мои скитания. Я знала, что Амба будет разыскивать меня и наверняка убьёт. В конце концов волею судьбы я набрела на Убежище, когда, отчаявшись от мучительного голода, отправилась при свете дня в Степь. Я хотела разыскать дикорастущие съедобные растения на подобии прятанки, но вместо этого заблудилась. К счастью нам с сыном повстречался Одноглазый и отвёл нас в Убежище. Уже здесь родилась моя дочь Шерика.

— Так Шерика дочь великого хана Амбы Кирыш? — сделал выводы я. — Любопытно…

Лимана сразу вся напряглась. Я почувствовал это. Одноглазый сжал кулаки. Санбек испуганно заморгал.

— Не смей трогать мою дочь, — прошипела целительница. — Она дитя. Какое бы зло тебе ни причинил Амба, девочка здесь ни при чём!

— Я и не помышлял обижать ребёнка, — я с недоумением оглядел присутствующих. — Конечно, Шерика не в ответе за злодеяния своего отца.

Старик, услышав эти слова, расслабился, Санбек тоже облегчённо вздохнул, но встревоженная мать продолжала кидать в мою сторону враждебные взгляды.

— Ну а ты, старик, как попал в Убежище? — как можно непринуждённее спросил я.

— Моя история банальна, — медленно проговорил Одноглазый. — Так получилось, что моя жена и дети погибли во время эпидемии пунцовой язвы. Создатель всего сущего по неведомым мне причинам сохранил мою жизнь, обернувшуюся для меня беспросветной тоской по ушедшим близким. Я решил покинуть родную деревню, где всё напоминало мне о семье, и направился во владения хана Эгги Элыш, город Ислак. Решил попытать счастье и попросился в ханское войско. Я был ещё физически крепким мужчиной, хотя и с надломленным духом. После того, как я прошёл многочисленные испытания, меня взяли в один из отрядов хана простым воином. Но вскоре я доказал, что заслуживаю куда более высокого звания. Действия мои приносили нам победу во время многочисленных стычек с племенами, над которыми властвуют ханы Амба Кирыш и Лин Арыш. Междоусобицы уносили сотни жизней, но мне опять не везло в смерти. Однако и в любви тоже не везло. Я так и

не смог забыть свою жену и больше не создал семью. Быть может поэтому я и оказался в бедственном положении. Ведь в конце концов я состарился и оказался бесполезным в бою. К тому же в одном из сражений я лишился глаза. Сперва Эгги утешал меня, уверял, что такой опытный человек, как я, пригодится ему в совете. Я уже грезил о высокой должности, считал не существующие пока богатства. Но судьба посмеялась надо мной. Эгги по каким-то своим соображением передумал и отдал место, что он мне прочил, своему племяннику. А меня просто выкинули на улицу за ненадобностью.

— Неужели Эгги Элыш никак не отблагодарил тебя за многолетнюю службу? — хмыкнул я, хотя меня уже трудно было чем-либо удивить.

— Наградил…ох, наградил меня великий хан! — злобно отозвался Одноглазый. — От голода я стал промышлять воровством на улицах Ислака. В конце концов меня поймали и хан Эгги приказал меня повесить. Вот это награда, правда?! Но я не так-то прост. Ночью мне удалось бежать из темницы. Как раз праздновали третий день Харун-Даха. Стражники были пьяны вусмерть. Мне удалось обмануть одного из них и завладеть ключами. Побег состоялся. Наутро, когда городские ворота открылись, я ускользнул из города. Обосновался я в одной из деревушек. Однако меня разыскивали, и я вынужден был бежать в Степь. Тут-то я и наткнулся на Барута. Кстати, Санбек, ты обязан представить Хизара нашему предводителю.

— Я исполню это сегодня же, — с готовностью согласился парень, — наш хан не любит, если кто-то новенький начинает жить в катакомбах без его ведома.

— А что это за важная такая персона, этот Барут? — поинтересовался я.

— Он создал Убежище, — объяснил Одноглазый. — Вообще — то Барут- бывший главарь одной преступной банды. Говорят, что на его руках столько крови, что не отмыться и его потомкам.

— И вы подчиняетесь такому человеку? — удивился я.

— Барут очень силён и жесток, — дрогнувшим голосом произнесла Лимана, — все, кто хотел учинить против него бунт, умерли в чудовищных мучениях. Жители Убежища обязаны ему за предоставление крова и возможности питаться. Мало кто сопротивляется его жёсткой воли.

— Вы хотите сказать, что бежав от жестокости великих ханов, вы встали под пяту не менее жестокого тирана? — поразился я.

— А что нам оставалось делать? — проворчал старик. — Ты знаешь, сколько у него сподручных? Знаешь, сколько шпионов? Он не пощадит никого: ни женщину, ни ребёнка, ни пожилых. Мигом убьёт, если только услышит о сопротивлении своей воле.

— Но так быть не должно! — в сердцах я стукнул по полу кулаком. Удар пришёлся на шкуру, это его смягчило, но всё равно жерди на потолке сотряслись. Мои собеседники тревожно переглянулись межу собой. Я и сам смутился из-за своего эмоционального порыва, но мне вдруг до боли стало обидно, что эти люди, освободившись от ханских пут, вновь потеряли свободу. Они боятся ещё одного деспота, убийцу и грабителя. Да есть ли справедливость на Земле?! До коли простой люд будет страдать?

— Говоришь, так не должно быть… — после затянувшейся паузы произнёс Одноглазый, — но кто ты такой, чтобы рассуждать, как должно быть? Ты даже не хочешь верить в легенду о человеке с огненным сердцем… Кто знает, какие беды бы постигли ахаров, если бы они нарушили установленный порядок вещей?

— Если бы ахары объединились в один могучий народ, то создали бы свою империю, — отозвался я. — Нам бы не приходилось резать друг друга во время междоусобиц. Женщины бы не страшились рожать новых сынов и, быть может, мы бы даже захватили западные страны.

— О как! — хохотнул Санбек. — Мечтать не вредно, приятель.

— Как оказалось вредно, — буркнул я, — ведь из-за этих высказываний на меня и мой клан напали, когда мы возвращались домой. Великие ханы наплевали на святость праздника Харун-Дах и приказали Омису Обэку и его людям расправиться с нами.

— Вот видишь, куда мечты тебя завели, — вздохнул Одноглазый, — поэтому про свои идеи лучше помалкивай. И про то, что тебя не одолело степное лихо тоже.

— Я понял, — хмуро согласился я. — Теперь, Санбек, поведай мне, как попал в Убежище ты?