Огненные дороги
Шрифт:
Мы приехали в Кремль. У меня забрали документы, оружие, включая перочинный нож. Отвели в отдельную комнату с кроватью, душем и туалетом. Я получил приказ ждать вызова. Не теряя времени, я сразу принял душ и собирался постирать гимнастерку, но тут дверь открылась, и мне принесли абсолютно новый комплект пограничной формы с петлицами майора. К кителю уже были прикручены мои награды.
Капитан госбезопасности, который принес мне новые вещи, повторил приказ: ждать. Возможно, со мной захочет встретиться кто-нибудь из членов Государственного комитета обороны. Он передал мне письменные инструкции о том, как следуют себя вести при разговоре с руководителями партии и правительства: в упор не смотреть, голос не повышать, пока не спросят, не говорить, ну и так далее.
Я боялся измять форму, поэтому одеваться полностью не стал, а лег на кровать в исподнем. От усталости сразу крепко уснул. Даже рана ребер не беспокоила. Последний раз я спал на простынях 21 июня 1941 года.
В два часа ночи за мной пришли. Я быстро оделся и пошел за майором госбезопасности по пустынным коридорам Кремля. Шли долго – около двадцати пяти минут. На встречу попался один генерал-лейтенант, тоже в сопровождении офицера госбезопасности.
Меня завели в большую приемную, и я сразу догадался, что это приемная товарища Сталина. Узнал я и его помощника товарища Поскребышева. Открылась дверь, мне предложили войти. Кабинет Сталина был огромным. За стоявшим в его центре столом сидели почти все члены правительства. Товарищ Сталин был в военной форме без погон. На груди золотая звезда Героя Социалистического труда, говорили, что за номером один.
Перед ним лежала пухлая папка красного цвета. Я подошел ближе к столу. Неожиданно для меня товарищ Сталин встал, подошел ко мне и протянул мне руку. Честно говоря, я слегка опешил. Сталин сказал:
– Здравствуйте, товарищ подполковник.
Я промолчал, словно язык проглотил от волнения.
Сталин повторил:
– Проходите ближе к столу, товарищ подполковник.
Тут я посмотрел на свои петлицы, на них по-прежнему было две шпалы.
– Товарищ Сталин, я – майор.
Иосиф Виссарионович посмотрел на Берию:
– Лаврентий, подтверди товарищу, что с сегодняшнего дня он – подполковник.
Берия кивнул.
Я передал Сталину списки привезенных мною ценностей. Совершенно случайно там оказались наградные документы, документы на повышения звания и списки бригады.
Верховный главнокомандующий внимательно посмотрел все списки и поднял голову.
– Товарищ Берия, я считаю, что за спасение для государства огромных художественных и материальных ценностей подполковник заслуживает награждения орденом Ленина, за угон вражеских самолетов и бомбардировку с их помощью немецких позиций наградим его орденом Красного знамени. По совокупности, за умелые действия в тылу врага, считаю возможным представить его еще к одному ордену Ленина.
Сталин подписал все наградные документы и передал их товарищу. Затем Иосиф Виссарионович обратился ко мне:
– Товарищ Воронцов, есть ли у вас личные просьбы?
Я поблагодарил главу советского государства за высокую оценку моей военной работы и рассказал о начальнике Тушинского аэродрома, который требовал с меня полетные документы.
Сталин встал и прошелся вдоль стола. Затем подошел к министру авиации и приказал его оформить удостоверение на мое имя, разрешающегося приземляться и взлетать на любом аэродроме Советского Союза. Документ подписали все члены ГКО и лично товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович подошел ко мне и сказал:
– Товарищ Воронцов, за формирование боевого соединения в тылу врага вы заслуживаете орден Красной звезды.
Затем он взял меня за пуговицу и спросил:
– А что, подполковник, не чувствуешь ли ты какой-нибудь вины перед Советской властью? Говори, не бойся.
– Никак нет, товарищ Сталин. Никакой вины за собой не знаю.
Иосиф Виссарионович посмотрел в сторону открывшейся двери, в которую ввели моего замполита. Вы бы видели мое лицо.
– А вот твой замполит считает, что кое в чем ты все-таки провинился. Ну, расскажи, дорогой товарищ Грачев, в чем виновен твой командир перед Советской властью? Ведь не зря же ты на него такую бумагу написал. Хорошо, что Лаврентий перехватил твою писульку.
Покрасневший замполит от стыда готов был провалиться на месте. Тем не менее, после недолго молчания он ответил:
– Товарищ Сталин, подполковник Воронцов без росписи сожительствует с ветеринарным фельдшером. Но это не главное, он плохой командир. Совершенные им ошибки не позволили бригаде добиться еще больших успехов в борьбе с фашистами.
Иосиф Виссарионович покачал головой:
– За голову твоего командира немцы назначили огромную сумму немецких марок. Да и представленные тобой же фото- и видеоматериалы подтверждают уничтожение большого количества техники и живой силы противника на временно оккупированной врагом территории. И это при минимальных потерях.
Потом он обратился ко мне:
– Ты женат?
– Никогда не был женат, товарищ Сталин. Сейчас иногда встречаюсь с женщиной. Она прилетела со мной. Она медик, а я ранен.
Иосиф Виссарионович похлопал меня по плечу:
– Хорошо, что тебя Берия запомнил и мне доложил. Могло ведь повернуться и по-другому. А так – воюй. Вижу, что неправду написал твой заместитель. А впредь будь умнее и лучше подбирай кадры.
Затем Сталин обратился к замполиту:
– Нехорошо поступаешь, товарищ Грачев. Твой командир тебя к званию батальонного комиссара представил и к ордену Ленина, а ты доносы на него пишешь. Место тебе, замполит, в штрафном батальоне в звании рядового. Без моего особого распоряжения звания не повышать, места службы не менять.
Бывшего старшего политрука увели. Верховный главнокомандующий пригласил меня к огромной карте европейской территории СССР, на которой была отмечена линия фронта. С ее помощью Сталин проинформировал меня о новом задании, которое предстоит выполнить моей бригаде во вражеском тылу. Нам предписывалось уничтожить немецкие артиллерийские склады, а также склады с топливом и продовольствием, расположенные у самой линии фронта, и обеспечить сохранность мостов для развития будущего контрнаступления под Москвой.