Огненные дороги
Шрифт:
Я приказал собрать оружие и личные вещи. На ходу остались оба бронетранспортера и семь автомашин. Поврежденный транспорт механики быстро разобрали на запчасти. Колеса, карбюраторы, системы охлаждения, аккумуляторы, свечи, распределительный вал с вкладышами, генераторы – все это нам еще пригодится.
Пока шел бой, караул, охранявший наши автомашины, задержал двух воров, укравших из грузовика с продовольствием два ящика тушенки. Их привели ко мне. Я принял решение собрать полевой военный трибунал, в который кроме меня вошли начальник особого отдела, начальник политотдела, начальник артиллерии. Жуликов приговорили к расстрелу. Провинившиеся красноармейцы были полураздеты, у одного из них не было
Мне их стало жалко. По моей просьбе члены трибунала решили отложить исполнение приговора на десять дней с возможностью его пересмотра. Воришек передали на поруки начальнику разведки. Забегая вперед, скажу: впоследствии эти бойцы зарекомендовали себя с лучшей стороны, и я оставил их в разведке до первого замечания.
Пока шел бой, на нас вышла группа окруженцев – больше сотни бойцов и командиров. Я зачислил их в свой отряд, и мы двинулись дальше. В двух немецких автомашинах я обнаружил четыре миномета калибром 120 мм и запас боеприпасов к ним.
Часть 2
Охотничья база, куда лежал наш путь, находилась на территории заповедного лесничества. Добравшись до заповедника, мы пересекли мост через небольшую речушку. У моста я оставил секрет, в составе мотоцикла с двумя красноармейцами и орудийного расчета с пушкой калибром 45 мм. На самом кордоне стояла подозрительная тишина. Она показалась мне нехорошим знаком. Я остановил колонну и отправился на разведку.
Обойдя забор, я незаметно подобрался к двери. За ней послышался шум шагов. Я рванул дверь на себя и увидел человека в гражданской одежде, но с наганом в руке. «Бандит», – сразу промелькнуло в голове, и я без колебаний ударил его ножом в сердце. Распахнув следующую дверь, увидел шагнувшего на меня человека и снова пустил в ход нож. Третий противник подобрался ко мне слева. Поднять наган он не успел – я оказался быстрее. Размышлять было некогда, еще один бандит целился в меня из пистолета. Между нами был массивный обеденный стол. Я метнул в него нож и попал прямо в глаз.
Теперь можно было и оглядеться. На полу в луже крови лежал человек в милицейской форме, по-видимому, местный участковый. Рядом с ним женщина корчилась от боли. У женщины из живота торчал большой охотничий нож. Раненый в плечо лесничий и двое сотрудников ВОХР были связаны и избитые лежали на полу избы. Надо было срочно помочь раненым. Я вызвал по рации фельдшера. Он обещал прибыть в течение 20-ти минут.
Еще до прибытия фельдшера на кордон заехала телега, запряженная парой гнедых лошадей. С нее спрыгнул и подошел ко мне мужчина лет сорока. Про таких говорят: косая сажень в плечах. Ростом метр восемьдесят, весом, наверное, килограммов 140, он не казался толстым, скорее кряжистым. Им оказался местный кузнец Иван Васильевич Никонов. За свою недолгую службу на западной границе я все же успел узнать, что здесь все называют его «Белорусский Левша».
В разговоре с ним я попросил оценить техническое состояние всех пяти пароконных повозок, которые были в распоряжении нашего отряда, и рассмотреть возможность переделать тарантас, на котором бандиты приехали на кордон, в тачанку, причем мне хотелось использовать ее и зимой. Для этого колесная повозка должна быть легко переоборудована в сани. Кузнец обещал подумать над этим вопросом.
Наконец, появился фельдшер. Несколько часов он колдовал над ранеными и умудрился спасти всех, даже женщину, бухгалтера. Участковый рассказал мне, что он вместе с ней и двумя бойцами ВОХР вез ценный груз из банка – драгоценности на 12 миллионов рублей и четыре с половиной миллиона бумажных денег. В лесничестве на них напали бандиты и едва не убили. Он под расписку сдал все ценности моему заместителю по тылу.
После совещания со своими командирами я принял решение остаться на какое-то время на кордоне, чтобы подлечить раненых. У нас их оказалось около сорока человек. Здесь на кордоне «бил» лечебный источник, рядом с ним имелись лечебные грязи. Все это очень должно помочь заживлению ран.
Из своего разношерстного отряда мне предстояло сделать боеспособное подразделение, способное к успешным действиям в тылу врага. Нужно научить бойцов сражаться, довести их боевое мастерство до совершенства, научить управляться с вражеской техникой и оружием. В лесничестве находилось тридцать пять верховых лошадей. Здесь располагался небольшой конезавод для нужд лесхозов. Лошадей мы забрали для своей кавалерии, а лесничему написал соответствующую расписку.
Пока я находился на кордоне и воевал с бандитами, отличились мои кавалеристы. Конная группа, оставленная прикрывать раненых, получила информацию, что впереди, километрах в пятнадцати, немцы гонят колонну наших военнопленных, человек около 60-ти. Пятнадцать моих пограничников скрытно обогнали ее и устроили засаду. Перебив охрану, они освободили военнопленных, которые тут же влились в наш отряд.
Еще раньше к нам примкнул старший сержант, грузин, с семью кавказцами. Он пришел не с пустыми руками, а привел десять лошадей, впряженных в три пушки калибром 76 мм. Орудием такого же калибра пополнил нашу артиллерию старший лейтенант, командир группы из пяти бойцов, чей ЗИС-5, груженый снарядами, вместе с пушкой провалился в воронку от авиабомбы.
Теперь в моем распоряжении имелось семь орудий калибром 76 мм, пять пушек калибром 75 мм, две «сорокапятки» и зенитная пушка калибром 110 мм. Кроме того, были еще четыре миномета калибром 120 мм. Теперь надо скомплектовать орудийные расчеты и потренироваться, чтобы добиться слаженности и меткости в стрельбе.
Мне также предстояло научить разведчиков рукопашному бою и метанию ножей. Чтобы бесшумно уничтожать часовых, Кузнец Иван Васильевич предложил сделать арбалеты и луки. Мне идея понравилась. Дополнительно я попросил его попытаться выковать сюрикены по имевшемуся у меня образцу и сделать из автомобильных рессор настоящие финские ножи.
Наш кавалерийский эскадрон насчитывал почти сто сабель. Кузнец уже сделал две тачанки с пулеметами «Максим». Я разделил кавалеристов на два отряда, дав каждому из них пулеметную тачанку. Они отправились в разведку. Простых граждан я обижать запретил, а вот у полицаев приказал отбирать лошадей, телеги, велосипеды и другую технику. Убивать их я пока не торопился, поскольку кто-то из них вполне мог быть оставлен нашими органами для работы в подполье. Это еще предстояло выяснить.
У меня образовался отряд из двадцати велосипедистов. Технику для него мы реквизировали у немецких связистов и посыльных. Все велосипедисты – отличные стрелки. Я позанимался с ними два дня. Кузнец снабдил этот отряд арбалетами и научил ими пользоваться. Эту группу я тоже отправил в разведку. Возглавил разведчиков лейтенант-пограничник, примкнувший к нам по пути.
Отряд из четырнадцати мотоциклов с колясками отправился в разведывательный рейд на дальние подступы к нашей базе. В составе каждого экипажа, кроме водителя мотоцикла, были еще пулеметчик и снайпер. Выходить всем разведчикам на радиосвязь я приказал раз в сутки в определенное время.
По данным вернувшейся с задания пешей разведки, в 70-ти километрах от лесхоза, у деревни Большая Сосновка, немцы расположили временный лагерь советских военнопленных. В нем содержалось около двухсот командиров и красноармейцев. Ходили слухи, что через пять дней лагерь ликвидируют, а всех пленных расстреляют. На совещании мы составили план операции.