Огненные палаты
Шрифт:
– Сенешаля?! У сенешаля нет власти над Бастидой и уж определенно нет власти над моим пансионом! Я плачу налоги и знаю свои права! – Она сложила руки на груди. – В любом случае с чего вы взяли, что злодей остановился у меня?
– Мы получили эти сведения из самых надежных источников, – отвечал тот.
– Так, довольно, – вмешался в их разговор капитан. Он был широкоплечий и коренастый, с окладистой каштановой бородой и вертикальным шрамом, пересекающим щеку от глаза до подбородка. – Вы подозреваетесь в укрытии известного преступника. По нашим сведениям, он поселился в Бастиде. У нас
Все соседи высыпали на улицу, чтобы посмотреть, что за шум, или выглядывали из окон верхних этажей. Мадам Нубель распрямилась. Щеки ее пылали, но вид был внушительный и непреклонный.
– Скрываться? Я правильно понимаю, что вы обвиняете меня в том, что я сознательно укрываю преступника?
– Конечно же нет, мадам Нубель, – с несчастным видом произнес молоденький солдат, – но мы уполномочены – иными словами, нам недвусмысленно приказано – обыскать здание вашего пансиона. На основании полученных нами сведений. Это серьезное обвинение.
Женщина покачала головой:
– Если у вас есть приказ президаля [5] – именно он, насколько мне известно, до сих пор управляет Бастидой, а вовсе не сенешаль из Ситэ, – тогда покажите мне его, и я позволю вам войти. Ну а если такого предписания у вас нет, так проваливайте восвояси!
– Cinc minuta, madama, – взмолился солдатик, переходя на местный диалект в попытке завоевать ее расположение. – Пять минут, мадам.
– Так у вас есть приказ или нет?
5
Президаль – местный судебный департамент.
Капитан отпихнул его в сторону:
– Ты отказываешься подчиняться нашим приказам, женщина?
– Сир, – пробормотал парнишка, – мадам Нубель пользуется в Каркасоне большим уважением. За нее будут готовы вступиться многие.
Хотя толпа явно наслаждалась разыгравшейся сценой, от внимания Мину не укрылось, что юнец то и дело поглядывает на старшего, и по спине у нее пробежал холодок. Может, эти двое только выдают себя за солдат? На обоих были военные плащи, но никаких знаков отличия видно не было.
Капитан ткнул младшего в грудь.
– Если ты еще раз подвергнешь сомнению мой авторитет, болван, – прорычал он негромко, – я прикажу так тебя отделать, что неделю ходить не сможешь.
Парнишка опустил глаза:
– Oui, mon Capitaine [6] .
– Oui, mon Capitaine, – передразнил его тот. – Ты – слизняк, крыса собачья. Вы, южане, все одинаковы. Давай вперед. Обыщи комнаты. Все до последнего закутка! Если преступник там, любыми средствами обезвредь его, но не убивай. Живо! – рявкнул он, брызжа слюной. – Или, может, ты так сочувствуешь этим деревенщинам, что предпочтешь составить им компанию за решеткой?
6
Да, мой капитан (фр.).
В это мгновение полуденное солнце затянула туча, погрузив улицу в серую тень, и все случилось как-то сразу. Мину подошла поближе. Парнишка неуклюже двинулся к двери, а капитан отпихнул мадам Нубель в сторону, чтобы пройти. Толчок был не сильным, но она потеряла равновесие и, налетев на дверной косяк всем своим грузным телом, разбила себе голову.
Из раны хлынула кровь, на белоснежном чепце начало стремительно расплываться алое пятно, и она издала пронзительный крик. Месье Санчес шагнул вперед, и ровно в ту же секунду Мину тоже сорвалась с места.
– Стоять, – гаркнул капитан, – это вас всех касается, а не то будете арестованы и пойдете под суд за то, что чинили препоны людям сенешаля. Вы меня поняли? Мы разыскиваем убийцу. Закон есть закон, и в Каркасоне это ничуть не менее верно, чем в других, более цивилизованных областях Франции.
Мину слышала это предупреждение, но все равно пробилась сквозь толпу вперед. Солдат ткнул в нее пальцем:
– Ты. Позаботься о старой ведьме. Быть может, постояв у позорного столба, она научится держать в узде свой поганый язык.
Кипя от ярости, Мину присела рядом со своей старой приятельницей. Глаза мадам Нубель были закрыты, по шее сочилась тонкая струйка крови.
– Мадам, – прошептала она, – это я, Мину. Ничего не говорите, только кивните, если слышите меня.
Еле заметный намек на движение дал понять девушке, что пострадавшая в сознании. Мину вытащила из рукава носовой платок и принялась промокать кровь.
– Любое лицо, которое будет обнаружено здесь ко времени завершения нашего обыска, – рявкнул капитан, – рискует быть взятым под стражу именем сенешаля. – Он схватил Мину за локоть и рывком вздернул на ноги. – Эта женщина должна быть в состоянии сидеть без посторонней помощи и отзываться на свое имя. В противном случае ты у меня за это ответишь. Ты меня поняла?
Мину кивнула. Он снова тряхнул ее:
– Ты что, язык проглотила? Ты. Меня. Поняла?
Девушка подняла на него глаза.
– Я поняла, – ответила она.
Он еще какое-то время сжимал ее локоть в железных тисках своих пальцев, потом отшвырнул в сторону и ворвался в пансион.
Едва он скрылся за дверью, как глаза мадам Нубель распахнулись.
– Он сбил меня с ног. Я ничего ему не сделала, а он сбил меня с ног.
– Думаю, это была случайность, – осторожно произнесла Мину.
– Случайность или нет, результат один и тот же! Он хоть извинился? Я что, теперь в моем собственном доме не хозяйка? Я пожалуюсь на него…
– Тише, мадам Нубель, у вас все еще идет кровь.
– «Это приказ сенешаля»! Сенешаль не имеет власти над Бастидой! Я десять лет держу этот пансион, и никто ни разу не пожаловался!
Из открытых окон здания доносились звуки, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, что в комнатах все переворачивают вверх дном. Она была совершенно уверена, что мадам Нубель не стоит бросать вызов этому человеку. Было ли все произошедшее случайностью или нет, но возникало ощущение, что он презирает закон. И тот молоденький солдат, из местных, тоже это чувствовал.