Огненные слёзы
Шрифт:
Он вытащил нож и порезал свою руку, рассекая пополам одну из татуировок наури. Яд быстро распространялся по организму Юты. Мир виделся ей, как в тумане. Может, поэтому она не сопротивлялась, когда Корт поднёс нож к её руке. Он сделал быстрый длинный надрез. Кровь потекла из него тонкими ручейками, капая на песок.
Предплечье Корта тоже было в крови. Он обхватил руку Юты своей, соединяя порезы. Юта наблюдала, как их кровь смешивается, течёт по рукам, обильно проливаясь на землю. Жадный песок тут же пил её без остатка, а ветер стирал следы. Потом Юта уплыла в небытие.
Она
— Что ты делаешь? — спросила Юта, глядя на мужчину, спокойно сидящего под прямыми лучами Тауриса, будто под обычной лампой.
— Лекарство, — коротко пояснил Корт. — Ты не умерла от яда, но твоё тело ещё отравлено. Это поможет.
— Кстати об этом. Почему… я не умерла? — как-то неуверенно спросила Юта и посмотрела на свою руку. Она была замотана тряпкой в том месте, где Корт сделал надрез. Значит, не приснилось.
— Это моя кровь. Она стала для тебя противоядием, — объяснил Корт и облизал палец, которым только что снял остатки слизи с ножа.
Юта сглотнула.
— Как это?
— Когда-то давно меня тоже укусил скорпион. Ещё когда мы блуждали по пустыне с Утагиру. Я несколько дней провалялся в горячке. Не изжарился под солнцем только потому, что Утагиру не отходил от меня ни на шаг. Лежал на мне, закрывая своей шерстью, и зализывал укус. Не знаю, почему, но мой организм как-то поборол яд. А значит, в моей крови есть к нему антитела.
Корт залил слизь, собранную с кожи ящерицы, водой. Тщательно размешал и, подойдя к Юте, опустился перед ней на корточки.
— Пей. Это поможет.
Юта посмотрела на ящерицу, валяющуюся рядом.
— Не переживай, остальное тоже не пропадёт. Мясо я завялю, а из крови сделаю похлёбку. До завтрашнего дня нам придётся остаться здесь.
Корт поднёс к её губам «лекарство», а Юта гадала, то ли он шутит над ней, пытаясь приподнять настроение, то ли говорит всерьёз.
Теперь Юта смотрела на профиль Корта, сидящего рядом с ней под Стеной, и думала о том, не были ли все эти усилия напрасны.
Вдруг Корт резко вскочил, словно подброшенный в воздух пружиной. Он схватил ничего не понимающую Юту и закинул на плечо, словно куль с картошкой. Она видела перед собой только спину Корта и песок, шуршащий под его ногами. А потом песок сменился асфальтом.
— Боже! Что с ней?! — голос был до боли знакомым, обеспокоенным и насмешливым одновременно.
На всём свете он мог принадлежать только одному человеку — Кирли Коул.
«Со мной всё в порядке», — хотела ответить Юта, ворочаясь у Корта на плече.
— У неё солнечный удар, она сильно обгорела и обезвожена, — ответил Корт, снимая Юту с плеча и снова беря на руки, чтобы не привлекать лишнего внимания.
— Давай, иди за мной. Я отведу вас в безопасное место, — без лишних расспросов властно скомандовала Кирли.
Юта хотела сказать, что сама может идти, но в руках Корта было так уютно и надёжно. Так что она не стала ничего говорить, мягко погружаясь в дрёму. Когда она уже проваливалась в забытье, на её растрескавшихся губах проступила улыбка. Дошли.
***
Дверь с шуршащим звуком открылась внутрь, таща что-то по полу. Юта посмотрела вниз и увидела неразобранную почту. Руки машинально собрали с пола конверты. Сперва шли квитанции на оплату счетов, затем предупреждения об отключении воды и электроэнергии, письмо от муниципалитета о том, что она должна подтвердить договор аренды, в противном случае город заберёт квартиру.
Среди конвертов и рекламных объявлений нашлась записка от Ленни. Взгляд зацепил слова, написанные крупным шрифтом со множеством вопросительных и восклицательных знаков: «Куда ты пропала?! С тобой всё в порядке???!!».
Юта положила конверты на сушилку, за неимением другого места стоящую в коридоре, как будто собиралась просмотреть их позже. Прежде чем шагнуть в гостиную, она неуверенно обернулась.
Корт прикрыл за собой дверь. Его лицо и фигура были напряжены. Он внимательно прислушивался к звукам. Правая рука была заведена за спину, где, как знала Юта, под одеждой прятался чехол с ножом — одним из тех, что предназначались для метания.
Постояв минуту в тёмном коридоре, мужчина кивнул, и Юта вошла в гостиную. Всё было в точности таким же, как когда она была здесь в последний раз.
В квартире царил беспорядок. Кажется, каждая вещь была не на месте. На полу было негде ступить из-за битого стекла от настольной лампы и стакана, смахнутого со столика. Журналы и подшивки газет со статьями Юты валялись вперемежку с мятой одеждой и горшками с засохшими цветами.
У Юты сжалось сердце при виде того, что сотворили с её квартирой. Как будто целью людей, побывавших здесь, было не найти кого-то, а устроить в квартире как можно больший разгром.
Но сквозь нагромождение сваленных в центре гостиной выпотрошенных ящиков, диванных подушек, покрывшихся пылью книг по астрономии, и осколков битого стекла она всё ещё видела то единственное место в мире, где всегда тепло и уютно, где тебя ждут люди, которые любят, где можно спрятаться от невзгод и бед, которые непременно обойдут это место стороной — она видела дом.
Юта перевела взгляд на свой рабочий стол. Здесь было проведено столько бессонных ночей и выпито столько чашек кофе, что хватило бы утопить целую флотилию. Столешница была пуста — все бумаги Юты были свалены на пол, а монитор компьютера варварски разбит, зияя чёрным провалом, как будто из него только что вылупился «чужой».
Юта сделала осторожный шажок в гостиную, как будто пересекая невидимую черту. Ступив внутрь, она перестала быть сторонним наблюдателем, словно подсматривающим за чужой жизнью сквозь замочную скважину. Она снова стала частью мира, в котором жила так долго и который теперь был безвозвратно разрушен.