Огненный джинн (Солнечный удар)

Кейн Рейчел

Я не обязана была отвечать – Правило Трех – и просто посмотрела на него горящими серебром глазами. Разрушила? Очень надеюсь, что нет. Но я не была уверена.

Избавление пришло с неожиданной стороны. Иветта сказала:

– Дэвид остановил ее. Ведь у него были веские причины. В Сикаскете есть нечто такое, что он будет защищать ценой собственной жизни.

Она поднялась с дивана и направилась ко мне. Пробралась пальцами с остро отточенными коготками в мои волосы и любовно раскидала их по плечам.

– Ты очень привлекательна, знаешь

об этом? Он должен испытывать к тебе невероятные чувства, если сделал такое. Поверь мне, Дэвид давно научился быть осторожным. То, что он так тебе предан, по-настоящему поразительно.

Я подарила ей улыбку.

– Он просто хочет меня.

Улыбку она вернула.

– Секс он может получить где угодно. – Ее приподнявшаяся бровь подразумевала, что в том числе и с ней, только с преимуществом и в качестве и количестве. – Я ведь знаю, кто ты.

Конечно, она знала. Она была на моих похоронах, стояла там, разглядывая мой увеличенный портрет, украшенный цветами. Она провела ногтями по моей щеке, довольно болезненно.

– Ты убила моего друга, – проговорила она. Ее голос снова стал низким, страстным. Я подумала, что она, должно быть, всегда говорит так, когда речь идет об убийстве. – Он был по-настоящему особенным человеком.

– Плохой Боб? А, да, я слышала, что он научил тебя пользоваться презервативами и давал взаймы. Прости, такая потеря.

Плохой Боб заразил меня Меткой Демона. Хороших воспоминаний о нем у меня не осталось.

Она дала мне пощечину. Вернее, попыталась. Я превратилась в туман и материализовалась, как только ее рука миновала то место, где я находилась. Получилось забавно. Она упала на кофейный столик, со всей силой, с которой замахнулась, и на секунду ярость сделала ее уродливой. Самой уродливой из всех, кого я видела.

Стоп! Это была настоящая Иветта Принтисс, та, что скрывалась за изумительной нежной кожей, блестящими, как шелк волосами и аппетитной фигурой. Все это произошло настолько быстро, что я даже не была точно уверена, что вообще это видела, до тех пор, пока не взглянула на Кевина. Ужас в его глазах говорил о многом.

– Боб Бирингейнин был провидцем! – огрызнулась она на меня. – Ты только червяк, ползающий по трупу великого человека. Кевин, прикажи ей не делать так больше!

– Не делать что? – спросил он. Она повернулась к нему, и я видела, как он вздрогнул, даже находясь в десяти футах от нее. – Сказать, чтобы больше не исчезала?

– Да, – прошипела она как рассерженная гадюка. Он дважды быстро сглотнул и обратился ко мне.

– Хм… не делай больше этих штук с исчезновением. Не становись туманом. Кроме тех случаев, когда я сам прикажу тебе. – Он не оглядывался на Иветту, вместо этого уставившись на ковер и на свои потрепанные теннисные туфли. – Можно мне теперь идти?

Она продолжала пялиться на него, и мне не нравился блеск ее глаз. Он не предвещал ничего хорошего. Серьезно, ничего хорошего.

– Да. –

Она швырнула ему пузырек из-под духов.

Он чуть было не упустил его, и я почувствовала, как все мое существо джинна загорелось нетерпением. Ну конечно! Был некий шанс, что он его уронит… Я не могла сделать многого, но в моих силах подтолкнуть бутылочку, и как только она выскользнет из его рук, удостовериться, что она ударится об острый край кофейного столика с достаточной силой, чтобы разбиться в пыль.

Он удержал ее. Черт.

Иветта кивком указала на меня.

– Забери ее с собой.

– Да. Хорошо. Ты идешь со мной.

Я не хотела уходить. Мне хотелось остаться здесь, охраняя эту синюю бутылку, в которой содержалось все, что осталось от Дэвида, но я не могла противиться прямому приказу. Кевин вышел из гостиной, и я должна была следовать за ним.

Я успела увидеть, как она снова села на диван и взяла закупоренную бутылку, удерживая ее обеими руками. Выражение ее лица – алчное, удовлетворенное, предвкушающее – наполнило меня арктическим холодом.

Кевин прошел через дверь, на которой было написано:

КОМНАТА КЕВИНА.

НЕ ВХОДИТЬ!

Она была украшена картинками с черепом и костями, пентаграммами и изображениями голых девочек, обнимающих свои лодыжки.

Дом, поганый дом… Он закрыл за мной дверь, пару секунд пялился на меня, потом положил пузырек в какую-то мерзкую пепельницу, полную оберток от леденцов, и чего-то, весьма напоминавшего раздавленные окурки. Я огляделась. При повторном осмотре комната Кевина привлекательней не стала. Здесь даже сесть было негде, кроме неопрятной разобранной мальчишеской кровати, так что проходить я не стала.

Кевин повалился на кровать, вытянулся во весь рост и закинул руки за голову, разглядывая постер на потолке.

– Ты действительно чуть не убила тех людей?

– Ты же хотел, чтобы я это сделала? – задала я встречный вопрос, скрестив на груди руки.

Он снова пожал плечами, настолько выразительно, насколько это вообще можно было сделать лежа.

– Возможно, ты оказала бы хорошую услугу. Жить в таком занюханном городишке, и все такое…

– Почему именно Сикаскет? – спросила я.

Он продолжал изучать фотографию кинозвезды, выпятившей губы в жеманной улыбке.

– В этом городе есть что-то особенное?

– Он был важен для него. Ну, ты поняла. Для Дэвида. – Он произнес это имя с пренебрежительной гримасой – Она несколько лет хотела прибрать его к рукам. Пыталась заполучить его и раньше, но Плохой Боб не позволял ей иметь его больше, чем несколько часов подряд. Говорил, что она может сломать его.

Слишком много информации… я пыталась не думать о том, что означают его слова.