Огненный джинн (Солнечный удар)
Шрифт:
– Есть несколько значений слова «замочить», как ты знаешь…
– Убей, – сказал он. – Убей ее медленно. Заставь ее страдать.
Он входил в раж. Но сейчас это не соответствовало моим планам.
– Хорошо, только, пожалуйста – потише, – поскольку принуждение усиливалось, и энергия хлынула в меня потоком. – Я это сделаю. Я клянусь. Но давай сперва поговорим об этом.
К счастью, сейчас он хотя бы не оговорил способа, как тогда, когда посылал меня в Сикаскет, заставляя совершать
– Почему? – спросила я.
Он наградил меня мрачным взглядом.
– Тебя это заботит?
На самом деле – нет. Я была слишком занята мыслями об Иветте, о том, как она хозяйским жестом положила руки на бутылку, в которой как в ловушке был заперт Дэвид, о том, как она совращала Льюиса, для того, чтобы маленький идиот Кевин мог подкрасться и ударить его со спины.
– Да нет. А что беспокоит тебя? Мне просто любопытно.
Наступила долгая тишина. Он снова шлепнулся на кровать, потом подавленно произнес:
– Она – стерва.
– Тебе придется часто сталкиваться со стервами. Привыкни к этой мысли. Честно говоря, подавляющее большинство женщин бывают ими время от времени. Это передается с двойной Х-хромосомой.
Точно так же, как Кевину не удастся справиться с другими личными особенностями, передающимися с Y-хромосомой.
– Ты не сможешь использовать меня для убийства каждого, кто тебя раздражает.
– Почему бы и нет?
Хм, просто великолепно. Подрастающий социопат. Разговор снова свернул с той дорожки, которая меня интересовала.
– Что она тебе сделала, кроме того, что она стервозная мачеха?
Он снова уставился в постер над кроватью, заложил руки за голову и сообщил:
– Она заставляет меня делать разные вещи.
У меня возникли нехорошие предчувствия.
– Какие, например? – Я очень, действительно очень надеялась, что он ответит: «убираться в комнате, выносить мусор…» – но один взгляд вокруг убеждал, что дело не в этом.
Он сел, схватил первую попавшуюся под руку вещь – CD-плеер – и запустил через всю комнату, с такой силой, что тот разбился вдребезги о противоположную стену.
– А какое дерьмо, как ты думаешь, я имел в виду, когда формулировал желание? «Чистить зубы?!» – Вспышка его ярости была неожиданно страстной и совершенно непонятной. У меня не имелось причин его бояться, но если бы я оставалась человеком, то чувствовала бы себя крайне неуютно. – Она заставляет меня делать разные вещи, ты, тупая мочалка! Мерзкие вещи!
Его ярость пылала на тонком плане белым пламенем, словно кто-то приоткрыл дверь в ад.
– Я хочу прекратить все это!
О боже. Это было совсем не то, что я ожидала. Не ясно даже, удастся ли мне с этим справиться. Я снизила тон:
– Кевин, ты можешь
– Ты не знаешь, о каком дерьме идет речь. – Слезы дрожали в его глазах, украшая драгоценными камнями длинные, пушистые ресницы. – Господи, ты не понимаешь… я даже не могу сказать тебе…
– Я знаю. У тебя есть сила, чтобы заставить ее остановиться. – Я медленно приближалась, обходя груды скомканной одежды, и, сбросив хлам, присела на кровать рядом с ним. – Ты станешь Хранителем. У тебя есть сила контролировать стихию. Я не знаю, какую именно – погоду, огонь или землю…
– Огонь, – ответил он и прикрыл глаза. – Это огонь.
Его слова объясняли ярость энергии, идущей от него ко мне – она обладала свойствами огня. Ни с того ни с сего я вдруг вспомнила, как однажды Рэйчел говорила мне: «Огонь сжигает руку, его хранящую». Кевин был непостоянный, изменчивый и имел в распоряжении слишком много силы. Я не могла поверить, что Хранители еще не вычислили Кевина и не начали процесс по установлению над ним контроля или его нейтрализации. И если даже были причины для нейтрализации кого-либо, изъятия его силы…
– Я сжег дом. Так погиб мой отец.
Я не могла поверить в это. Но чувствовала искренность его слов. Боже, какое бремя для шестнадцатилетнего паренька. Смерть его отца, сокрушительная тяжесть развивающегося таланта такой величины и, если он сказал мне правду, определенные сексуальные злоупотребления… неудивительно, что у него пошатывалась крыша.
Я не была компетентной в подобных вопросах. И не уверена, что кто-либо был.
Кевин продолжал говорить.
– Плохой Боб сказал мне, что они придут за мной, чтобы забрать, но он обещал, что защитит меня.
Еще одна услуга обществу от Боба Бирингейнина. Возможно, это был акт помощи Иветте, что означало, что он трахал миссис Прентисс еще до того, как покойный мистер Прентисс отправился на небеса.
– Как я понимаю, сейчас он не сможет меня защитить.
Потому, что я его убила. Верно. Я изучала вычурную тесьму на своем крошечном, абсолютно бесполезном переднике.
Поддевала ее ногтями, выкрашенными ярко красным, как у шлюхи, лаком.
– Теперь у тебя есть я, чтобы тебя защищать. Это если в двух словах, так?
– Конечно. Никто не будет крутиться возле меня, если у меня есть джинн, чтобы дать ему пинка под зад.
Он окинул меня благодарным взглядом. Мне было жаль разрушать его уверенность, но если бы Хранители знали, что какой-то несовершеннолетний необученный паренек с задатками огненного мага имеет джинна, они перерыли бы весь континент в его поисках.
– Ты меня отвлекла. Я говорил, что хочу, чтобы ты убила мою мать.
– И я считаю, что ты должен хорошенько это обдумать.
Он повернулся на локте, чтобы взглянуть мне в глаза.