Огненный шторм
Шрифт:
Но Грег не присягал герцогу и был не обязан ему отвечать.
– Не обращайте внимания на моего братца, – проронил Вальтер, заметив хмурые взгляды Амедео. – Он все никак не оправится после бегства из Сантории. Совсем пал духом, бедняга…
Со стороны Нагеля снова донеслось сдавленное хрюканье.
– Вы вообще зря отправили его туда, – сказал Амедео, посмотрев на Грега с невольным сочувствием. – Конечно, в магии печатей таится великая сила. Но неужели вы надеялись, что драконы не смогут распознать морок?
– А почему бы и нет? – громко спросил Нагель, бросив озорной взгляд на Вальтера. – Ведь не могут
Грег вскинул голову. Даже Вальтер на миг оторопел от такой выходки. Но Амедео спокойно ответил:
– Драконы обладают истинным зрением и всегда отличают морок от яви. Впрочем, это не относится к золотым и серебряным драконам, способным обращаться в человека, ибо такое превращение мороком не является. Люди же, не считая магов, вообще неспособны различить иллюзию и реальность.
– До чего интересно! – протянул Вальтер. – Значит, некоторые драконы способны превращаться в людей?
– Не только в людей. Высшие драконы могут менять облик по своему желанию.
– А вот если, представим, встретятся два дракона в человеческом обличье, – снова влез Нагель, – они друг друга не узнают?
– Нет, – подтвердил Амедео. – Если пожелают это скрыть.
– Ого! – воскликнул Нагель. – Стало быть, если бы я был драконом-оборотнем, вы бы не распознали меня, ваше сиятельство?
– Ты не дракон.
Нагель вытаращил глаза.
– Это я-то не дракон?!
– Ни ты, ни он, – кивнул Амедео. – Ни вы, граф.
– Гм, – проронил Вальтер, – почему это мы не драконы? Если вы допускаете в принципе существование драконов-оборотней…
– Объясняю, – произнес Амедео. – Как я уже сказал, только золотые и серебряные драконы умеют обращаться в людей. Вы понимаете, граф, что такое высший дракон? Его цель – гармония, магия, искусство, исследование мира – все, что угодно, только не война. А я вижу сейчас перед собой трех солдат. Трех профессиональных убийц. Да, убийцы встречаются и среди драконов. И даже более того – таких драконов большинство. Но в людей они не обращаются. Никогда. По крайней мере, я о таком не слыхал. Будь это иначе, умей драконы-убийцы менять облик по желанию, – герцог вздохнул, – это означало бы, что правы проповедники, и в самом деле близится Огненный Шторм, а наш красный приятель, переросток с Монт Эгада, и есть Пожиратель Мира…
– Остается только ждать обещанного явления Змееборца! – благочестиво добавил Вальтер.
Нагель все-таки не выдержал и заржал.
– Однако покуда это не так, – продолжал герцог, поднимаясь из-за стола, – мы должны сражаться. Граф, вы пообещали предоставить мне подходящее оружие в ближайшие дни – я буду ждать. Нагель, ты пока обдумывай диверсию…
Амедео посмотрел на Грега, непонятно почему чувствуя, что своим угрюмым молчанием юноша сообщил ему за этот вечер больше всех. Только вот, что именно?
…Грег смотрел на шкуру дракона, украшавшую стену кабинета, и думал. На шкуру сородича смотреть было тоже не слишком-то приятно – но все же лучше, чем любоваться тем, как развлекаются старшие братья. Все это слишком напоминало игры с добычей, которые так любил Нагель. Но как можно играть подобным образом с союзником, пусть он и смертный? И почему Вальтер не одернет Нагеля? Он же принес герцогу Амедео присягу!
«Ты еще
Пустые провалы глаз, окруженные маленькими чешуйками, смотрели загадочно и довольно зловеще, словно амарская маска. Шкура была старая и выцвела до серо-стального блеска, но изначально этот дракон, кажется, был черным… Собрат, как же ты позволил себя убить?
«А в самом деле – как?» – вдруг задумался Грег.
Какой-то смертный, Энцо с кичливой кличкой «До свидания»… Будь он хоть трижды головорезом, как он ухитрился прикончить дракона?
«Дракон – существо магическое и стихийное, – вспомнились Грегу слова Вальтера, сказанные герцогу перед воротами цитадели Молино. – Чтобы его убить, надо обладать той же сущностью, либо соприкасаться с ней с помощью магии, либо обладать заколдованным оружием».
Если такое оружие было – то где оно? Почему герцог Амедео ни разу о нем не упомянул? О таком оружии слагают легенды, его хранят, как величайшее сокровище – вспомнить хоть копье Ульриха… Шкура сохранилась, а оружие исчезло?
Может быть, Энцо был чародеем? Легенда об основании Молино на эту тему тоже молчала. А не должна бы…
Неужели…
Да нет, усомнился Грег, что за нелепые фантазии? Даже если допустить, что тот наемник сам был драконом, как он мог жениться на спасенной девице и стать родначальником династии герцогов Молино? И кстати, куда он потом делся?
Краем глаза Грег перехватил взгляд Вальтера. Старший брат смотрел на него и улыбался.
Глава 2
Урок контроля
Перекинув край плаща через локоть, Аличе поднималась по извилистой улочке к воротам, ведущим во двор их башни. Грубые камни брусчатки неприятно покалывали сквозь тонкие подошвы парчовых башмачков. Позади топали и лязгали сопровождающие солдаты из герцогской стражи, впереди маячила спина Вальтера в черном бархатном плаще. Глава клана в кои-то веки приоделся, а его дочь – именно так он представил Аличе герцогу, – выглядела и вовсе как принцесса. Чего-чего, а денег на наряды для нее Вальтер не пожалел.
«Герцог перестает мне доверять, а мне позарез нужно сохранить его доверие хотя бы еще на несколько дней. Надо успокоить его, – сказал он ей перед визитом. – Пусть он видит, как я обожаю свою дочь. Так ему станет немного спокойнее, когда я уеду в Фиоре, а тебя оставлю в городе. Присяга присягой, а всегда приятно иметь какие-то гарантии, что союзник не предаст. И в этом случае нет ничего лучше заложника из числа его ближайших родственников…»
Несмотря на циничные слова Вальтера, Амедео принял «чародея с дочкой» почетнее некуда. Аличе с невольным тщеславным удовольствием вспомнила, как герцог поклонился ей, словно настоящей знатной девице, взглядом почтительно воздав должное ее красоте. Аличе сразу ощутила к нему доверие, которого ни единого мига не чувствовала к Вальтеру. А все потому, что герцог Молино не смотрел на нее, как на добычу, – подобно Вальтеру. Девушка уже хорошо знала эту манеру старшего из трех братьев – оценивать каждого нового человека, прикидывая, как бы половчее использовать его в своих целях. Но, стоя перед герцогом Амедео, она почему-то вдруг осознала, что тому и на ум бы не пришло смотреть на нее таким образом.