Огненный трон
Шрифт:
— Но если мы не пробудим Ра, мир прекратит существование через четыре дня, — напомнил я.
— Уже через три, — поправила меня Сейди. — Здесь, я так понимаю, время перевалило за полночь.
— Спасибо за напоминание, — огрызнулся я.
— Ваша вынужденная экскурсия будет краткой, — сказал Бес. — Начнете с отдела Древнего Египта. Он как раз помещается на первом этаже Зимнего дворца.
— А ты что, с нами не пойдешь? — спросил я.
— Бес не сможет, — ответила за гнома Сейди. — Помнишь, Баст не могла проникнуть в парижский дом Дежардена? Маги оберегают свои жилища
Бес скорчил совсем уж страшную рожу.
— Я вас доведу до моста. Дальше пойдете сами. Если я перейду Неву и окажусь вблизи Эрмитажа, сработает вся сигнализация смертных и магическая защита. Придется вам самим искать способ проникнуть внутрь.
— Приятное занятие — лезть ночью в музей, — нахмурилась Сейди. — Тут предполагается особое везение.
— Конечно, — подхватил Бес. — Ведь вам нужно не глазеть на коллекции, а найти тайный вход в Восемнадцатый ном. И еще постараться, чтобы вас не схватили живыми.
— Как ты сказал? Чтобы нас не схватили живыми? А лучше, если нас схватят мертвыми?
Глаза Беса были серьезными и даже печальными.
— Поверь, тебе не захочется быть пленником Меншикова.
Он щелкнул пальцами, и мы с Сейди оказались одетыми в теплые куртки с капюшонами, лыжные брюки и зимние сапоги.
— Идемте, малыши. — Последнее слово Бес произнес по-русски. — Я провожу вас до Дворцового моста.
До моста оставалось всего несколько сот ярдов, но казалось, что он находится куда дальше. Март в Петербурге явно не был весенним месяцем. Темное небо, ветер и снег больше напоминали январь на Аляске. Я бы предпочел идти сейчас под обжигающим солнцем египетской пустыни. Даже в теплой одежде, добытой для нас Бесом, у меня стучали зубы.
Гном не слишком торопился. Он то и дело останавливался и давал пояснения. Слушать его было интересно, но я боялся отморозить нос. Мы узнали, что сейчас находимся на Васильевском острове, а Эрмитаж расположен в историческом центре Петербурга. Бес показывал на церкви, здания и памятники. Иногда он от волнения перескакивал на русский язык. Я не понимал ни слова, но чувствовалось, что бог гномов хорошо знает русский.
— Похоже, ты раньше жил здесь, — сказал я.
Мои слова заставили Беса умолкнуть.
— Жил, но давно. И это не было…
Он остановился так внезапно, что я налетел на него. Бес смотрел через дорогу. Там стоял довольно большой дворец с канареечно-желтыми стенами и остроконечной зеленой крышей. Его окна не светились. В белых снежных вихрях он казался совсем призрачным, как картины в Зале эпох Первого нома.
— Дворец князя Меншикова, — тихо произнес Бес.
Его голос дрожал от ненависти. Я думал: сейчас он прокричит свое «БУУ!» и разрушит здание, но Бес лишь скрежетнул зубами.
Я поймал взгляд Сейди, ожидающей объяснений. Но напрасно она считает меня ходячей Википедией. Я достаточно много знаю о Египте и почти ничего — о России.
— Какого Меншикова? — спросил я. — Влада? «Курильщика»?
— Влад — потомок, — презрительно кривя губы, ответил Бес.
Он произнес какое-то русское слово. Судя по интонации —
— Этот город возник по воле Петра Первого. Царь многое перенял с Запада, но его развлечения зачастую оставались дикими и варварскими. Князя Меншикова Петр знал с юности. Знал, что «светлейший» нечист на руку, но многое ему прощал, поскольку никто другой не умел так угодить царю. А по части развлечений Меншиков был большой выдумщик. К тому же Петр любил гномов. Он называл их карликами — гномы у русских почему-то считаются персонажами немецких и французских сказок. В своей любви к гномам Петр напоминал египтян. Царь верил, что карлики приносят удачу, и всегда держал их у себя при дворе. Однажды Меншиков решил позабавить царя… потешной свадьбой карликов. Он их заставил… он заставил нас нарядиться в свадебные одежды, сделать вид, что мы поженились, и плясать, веселя царя. Затея понравилась. И Петр, и все гости хохотали до упаду, отпуская непристойные шуточки…
Бес умолк.
Он говорил о событиях почти трехсотлетней давности так, будто они произошли только вчера. Но чему удивляться? Этот странный коротышка был богом. Он жил тысячи лет.
— Представляю, как тебе досталось, Бес, — сказала Сейди, коснувшись плеча гнома. — Свадьба ради потехи. Ну и жуть!
Бес нахмурился.
— Русские маги… они любят пленять богов и заставлять служить своим целям… Я и сейчас слышу музыку на той свадьбе, крики гостей и смех царя…
— Как тебе удалось сбежать? — спросил я.
Бес зыркнул на меня. Таких вопросов ему было лучше не задавать.
— Довольно об этом, — сказал Бес, поднимая воротник. — Не будем терять время.
Он зашагал вперед, но у меня возникло ощущение, что какие-то тайные невидимые нити до сих пор привязывают его к дворцу Меншикова. К призрачности здания добавился зловещий ореол.
Пройдя еще две сотни ярдов, мы достигли Дворцового моста. На другом берегу, за белой пеленой, светилась громада Зимнего дворца.
— Я отправлюсь в объезд, — сообщил нам Бес. — Перееду по другому мосту и обогну Эрмитаж. Так меньше вероятность, что здешние маги почуют мое появление.
Теперь я понял, откуда у него эта параноидальная боязнь сигнализации и магических ловушек. Похоже, однажды маги заманили Беса в Санкт-Петербург, и он на своей шкуре узнал, что такое их плен. Вот откуда его слова: «Не попадитесь им живыми».
— А как мы узнаем, получилось ли у нас задуманное? — спросила Сейди.
— Вопрос надо ставить не так. Точнее, его вообще не должно быть. Ты хотела сказать, когда у вас получится задуманное. Надо думать в позитивном ключе, юная леди, иначе миру конец.
— Согласна, — ответила дрожащая от холода Сейди. — В позитивном ключе.
— Встретимся на Невском проспекте, — сказал Бес. — Это главная городская улица. Начинается сразу за Эрмитажем и идет на юг. Я буду в Музее шоколада.
— У русских есть такой музей? — не удержался я от вопроса.
— Это не столько музей, сколько магазин. Ночью он, естественно, закрыт, но для меня владелец его всегда открывает. Там все из шоколада. Шахматы, львы, головы Ленина.
— Вождя русских коммунистов? — спросил я.