Огненный трон
Шрифт:
Я шла, держа в руке «Книгу Ра», но напрасно я надеялась, что свиток укажет нам путь. На пересечении коридоров Таурт останавливалась. Похоже, она сама не очень-то знала, куда нас ведет.
Мы прошли еще несколько коридоров. Свиток оставался холодным. Меня начала охватывать паника. Картер это заметил.
— Все будет нормально, — пообещал он. — Мы обязательно найдем Ра.
Я вспомнила, с какой скоростью двигалась тень на солнечных часах. Потом подумала о Владе Меншикове. Хотелось верить, что Огненное озеро превратило его в большую жареную сосиску, но это уже смахивало на фантастику. Если
Мы свернули в очередной коридор, и вдруг Таурт остановилась как вкопанная.
— Боги египетские, — прошептала она.
Впереди нас прыгала старуха с лягушачьей головой. Как прыгала? Так и прыгала: на целых десять футов, затем квакала, и все повторялось. Причем она скакала не по прямой, а зигзагами, от стены к стене. Ее тело, руки и ноги выглядели вполне человеческими. На ней был зеленый халат. Из воротника халата торчала настоящая лягушечья голова: коричневая, влажная и густо покрытая бородавками. Выпученные глаза бегали, оглядывая окружающую местность. Судя по тревожным интонациям кваканья, старуха заблудилась.
— Хекет [56] опять заблудилась, — подтвердила мои догадки Таурт. — Подождите здесь, я быстро.
Бегемотиха поспешила к женщине-лягушке.
Бес вытащил носовой платок и принялся обтирать вспотевший лоб.
— А я-то не мог понять, куда подевалась Хекет. Она была богиней лягушек.
— Надо же, у лягушек была своя богиня, — искренне удивился Картер.
Таурт пыталась успокоить старуху. Говорила с ней тихо и ласково, обещая помочь Хекет найти ее комнату и прося перестать прыгать от стенки к стенке.
56
Хекет — богиня лягушек.
— Она просто замечательная, — сказала я. — Таурт, естественно.
— Да, — согласился Бес. — Приятная.
— Приятная? По всему видно, что она тебя любит. Почему же ты…
И вдруг ответ выскочил сам собой. Можно сказать, ответ шмякнул меня по физиономии. И я повела себя ничуть не деликатнее Картера.
— Понимаю, из-за чего ты дергаешься. Помнишь, Таурт вспомнила про жуткое время во дворце? Так это она освободила тебя из плена?
Бес утирал платком шею. Не скажу, чтобы в коридоре было жарко, но гном весь вспотел.
— Почему ты так думаешь? — настороженно спросил он.
— Уж очень ты смутился, когда ее увидел.
Я хотела было сказать: «Наверное, она видела тебя в твоих экзотических плавках», но поняла, что не это смутило Беса.
— Я думаю, Таурт видела тебя в такой период жизни, о котором тебе хочется забыть.
Бес смотрел на Таурт с той же гримасой боли, с какой в Петербурге он смотрел на дворец Меншикова.
— Она не раз меня выручала, — горько вздохнув, признался гном. — Она удивительная, щедрая, добрая. В древности все считали, что у нас… отношения. Нам постоянно говорили, мол, мы созданы друг для друга… Парочка богов, отпугивающая демонов. Два «недоразумения природы». Мы с ней несколько раз встречались. Но Таурт, слишком добрую, слишком отзывчивую, не нужно было завоевывать. А я тогда потерял голову из-за другой.
— Из-за
Гном понурил плечи.
— Не буду скрывать. Тем более вы и сами догадались. Да, из-за Баст. Она была самой почитаемой в народе богиней. И меня тоже очень почитали. Мы виделись на разных празднествах. Она была… такая красивая.
«Типично мужские аргументы, — подумала я. — Они видят только внешнюю сторону». Но свои мысли я оставила при себе.
— А Баст, — со вздохом продолжал Бес, — относилась ко мне, как к младшему брату. Да и сейчас так относится. Больше я ее ни с какой стороны не интересую. Но понял это не сразу. Таурт пыталась открыть мне глаза, а я лишь отмахивался от нее, словно от прилипчивой мухи. Говорил обидные вещи.
— Но из плена тебя вызволяла все-таки Таурт, — сказала я.
Бес печально кивнул.
— Я тогда звал на помощь всех. Думал, Баст обязательно откликнется. Или Гор. Или еще кто-то из богов. Я не знал, куда они все подевались, ведь в древности дружил со многими богами. А тут — зову, зову, и никого. Потом Таурт откликнулась, хотя сильно рисковала. Во время свадьбы карликов Таурт пробралась во дворец. Она все видела: потешную свадьбу и то, как меня унижали царские гости. Ночью она взломала мою клетку и освободила меня. Я ей всем обязан. А тогда, тогда из-за стыда я… сбежал. Стоит мне подумать о Таурт, я сразу вспоминаю ту ночь и слышу смех гостей Меншикова.
И опять в голосе Беса была такая боль, словно все это случилось не двести с лишним лет назад, а вчера.
— Бес, она ни в чем не виновата. И тебя ни в чем не упрекает, напротив, была бы рада заботиться о тебе. Но ты и сегодня пытался ее оттолкнуть.
— Поздно. Слишком поздно, — мрачно произнес Бес. — Я причинил ей столько страданий. Время назад не повернешь, но…
Мы так и не узнали, к чему относилось его «но». Таурт шла к нам, ведя под руку заблудившуюся богиню лягушек.
— Вот так-то оно лучше, дорогая, — приговаривала бегемотиха. — Идем с нами. Мы поможем тебе найти твою комнату. И незачем скакать по коридору.
— Но это не просто прыжки, — квакающим голосом возразила Хекет. — Это — скачок веры. Где-то поблизости должен быть мой храм. Ведь мы в Кусе? Прекрасный город Кус.
— Конечно, дорогая, — в который уже раз поддакнула ей Таурт. — Но мы не в Кусе. Твоего храма больше нет. Все наши храмы исчезли. Но у тебя замечательная комната.
— Нет, — квакнула Хекет. — Жрецы все так же совершают жертвоприношения в мою честь. Я должна…
Ее большие желтые глаза остановились на мне. Я чувствовала себя мухой, которая вот-вот окажется на липком лягушачьем языке.
— Вот и моя жрица! — заявила Хекет. — Она услышала мой зов и пришла.
— Нет, дорогая, — мягко возразила Таурт. — Эту девочку зовут Сейди Кейн. Она здесь совсем по иной причине.
— Моя жрица.
Хекет осчастливила меня прикосновением своей влажной костлявой руки. Мне стоило большого усилия воли не дернуть плечом и не отскочить.
— Скажи в храме, чтобы начинали без меня. Скажешь? Я прибуду позже. Так ты им скажешь?
— Хм… да. Конечно, госпожа Хекет.
— Вот и хорошо. — Ее глаза уже глядели куда-то в пустоту. — Что-то меня в сон клонит. Тяжелое это дело… все помнить.