Огненный ученик
Шрифт:
Маг рассмеялся до слез:
– Это противоборствующие с огнем стихии. Со льдом и водой тебе будет сложно совладать даже на самом минимальном уровне.
– Антагонистами, - повторил я, новое слово, глядя на то, как огонь постепенно угасает.
– Молодец!
– не замедлил с похвалой Форс, подозвав жестом батю: - В скором времени тебе придется запомнить множество новых слов.
– Заберете меня на Озеро?
– не смог не спросить.
Мною имелось ввиду не просто озеро, а легендарное Мертвое озеро вода в котором настолько соленая, что в нем никто не живет. Но большинство знало об этом факте лишь потому,
– Конечно, - он кивнул.
– А без этого никак?
– уточнил, хотя и знал, что действительно никак.
– Никак. В твоих руках слишком серьезная сила. Тебя необходимо научить управлять ей, иначе в один прекрасный день ты нечаянно спалишь свою деревню, а возможно заодно и весь лес, - маг развел руками.
– Заберете его?
– спросил подошедший отец настороженно.
– Обязательно, - возбужденно закивал Форс.
– Может так и лучше, - печально выдохнул батя и его плечи поникли.
Он вдруг словно стал ниже на пол головы. Понятное дело, что отпускать единственного сына в неведомые дали для родителя неоднозначная перспектива. Одно дело, когда чадо вот оно под боком и совсем другое, когда где-то далеко. Разум-то понимает, что там ребенка ждут невообразимо большие перспективы. Что просто оставлять меня здесь - это равно переселению на вот-вот грозящий извергнуться вулкан. Разум понимает, а сердцу этого не объяснить.
– Батя, - словно придушенный прохрипел я, но не смог продолжить говорить о том, что хотел сказать. Предательская слезинка скользнула по щеке.
– Мужики не плачут, - сказал отец мне, как когда-то в детстве и обратился к магу.
– Надеюсь, вы можете задержаться до завтрашнего утра. Мы устроим достойнее проводы и подобающую уважаемому адепту магии встречу.
Форс глянул на едва сдерживающего слезы меня, потом на отца.
– Можем, - кивнул он.
– К тому же я был бы признателен, если бы смог пополнить у вас запас провианта. И этого парня нужно собрать в дорогу. Нам придется провести в пути довольно продолжительное время и не всегда будет возможность получить кров и пищу.
– Вы получите все что нужно, - кивнул отец и дал нам знак следовать за ним.
Только теперь я заметил, батя не просто сделался ниже, а постарел. В волосах прибавилось седины, лоб прорезала еще одна морщина, а плечи опустились. Неужели скорое прощание с единственным сыном так его подкосило?
Нет. Он уже давно не мальчик, много путешествовал и много повидал, что тоже оставило свой отпечаток, но все, же в свои сорок с небольшим он был мужик еще хоть куда. Недаром смог вскружить голову простоватой, но красивой матери, несмотря на обилие конкурентов помоложе. Ему пришлось пообломать немало рогов не в меру пылким и прытким, но взял он маму не силой и удалью, а умом и приличным по нашим меркам образованием. Сатир умеющий читать это еще не нонсенс, но довольно редкое явление.
Меня отец, кстати, тоже обучил и грамоте и счету, несмотря на полное отсутствие желания с моей стороны. Сколько он меня тогда порол!
Следуя за отцом, так и дошли до деревни. Я не смел, нарушить тишину, и слушал Лес. Наша деревня находилась на большой постоянно искусственно увеличиваемой поляне, так что меня всегда окружал Лес. Пусть вокруг самой деревни были сады, поля и огороды, но вокруг них всегда был Лес. Лес, говоривший с ними и оберегавший нас. Когда-то сатиры, жили только охотой и собирательством и буквально только несколько поколений назад мы научились у пришедших на эти земли имперцев оседлому образу жизни и земледелию. Нас не приводили силой к "имперским истинам", что подчас тоже имело место в отдельных регионах. Мы сами охотно сменили костяной и каменный инструмент, на железный, а шалашики на добротные срубовые дома. Проповедники легко нашли отклик в наших сердцах, и мы приняли "Священное писание", хотя мало кто из нас мог его прочитать.
Но, несмотря на все это мы по-прежнему оставались сатирами - козлоногими и рогатыми детьми Леса. Лес продолжал говорить с нами, давал пищу и кров нашим охотникам. Ни один лесной хищник не нападет на сатира в этом Лесу, будь то хоть голодный волк, хоть медведь шатун. Все они здесь знают нас, а мы знаем их.
Лес прекрасен. Сатиры уходят из него, но если остаются живы, всегда возвращаются обратно, в этот Лес. Именно Лес, а не просто лес или Шепчущий лес, потому что он живой и это его имя, а не простое обозначение местности заросшей деревьями.
Деревню, видимо, кто-то предупредил о нашем пришествии. Все деревенские высыпали на улицу и устроили настоящий живой коридор, провожая нас взглядом до дома. Мать стояла у открытой калитки со следами слез на лице. Она уже все знала. Ей ничего не требовалось объяснять, и ничего невозможно было доказать. У нее забирают ее единственного кровиночку и все. Ради какого блага? Не может быть такого благо, в котором детей, пусть даже готовых припереть в отчий дом в подоле собственных детей, забирают у матерей.
– Мать! Зови соседей! Накрывай столы! Мечи все из погреба! Тащи из кладовой самогон и вино! Мы сегодня дорогого гостя встречаем и сына провожаем!
– тщетно стараясь выглядеть веселым, прогорланил отец.
Мать заревела в голос.
– Да не реви ты. Не реви, - он ее обнял и погладил по волосам, как это делал всегда. Это в определенной степени помогло, и рев превратился в тихие всхлипывания.
– Добрый день, - поздоровался Форс, как бы ни замечая слез.
Мама хлестнула его недобрым взглядом, от которого иные мужики шарахались, и ничего не ответив, пошла звать соседок, стоявших здесь же на улице. Соседки не отказали. Как можно отказать в таком деле? Через несколько минут во дворе нашего дома стояли стащенные со всей округи столы и лавки. Столы прогибались и грозили сломаться под тяжестью спиртного и разнообразной еды.